К началу XX в. русские владения на северо-западе Америки занимали обширные пространства Аляски. Русские поселения на западном берегу материка доходили до места, где ныне находится г. Сан-Франциско.

Далеки труден был путь по суше из центра России к ее дальневосточным окраинам и особенно к Русской Америке. Все необходимые грузы тогда отправляли по рекам и гужом на лошадях через необъятные пространства Сибири до Охотска, а далее морем на судах. Перевозка товаров обходилась очень дорого. Достаточно сказать, что пуд ржаной муки, стоивший в Европейской части России 40—50 коп., привезенный на Аляску, оценивался в 8 руб.

Трудность связи осложняла и управление этими территориями. Случалось, что распоряжение правительства доходило до Камчатки или Аляски тогда, когда оно уже теряло свою силу и отменялось в центре как устаревшее.

Была настоятельная потребность наладить регулярные рейсы русских судов от портов Прибалтики до русских портов на Тихом океане. И вот в 1802 г. морское министерство приняло предложение капитан-лейтенанта русского флота Ивана Федоровича Крузенштерна организовать первую русскую кругосветную экспедицию.

Вся жизнь Крузенштерна была связана с морем и морской службой Он учился в Морском кадетском корпусе. Во время русско-шведской войны юношу назначили «за мичмана»2 на корабль «Мстислав». Вскоре Крузенштерна произвели в мичманы, а затем за проявленную храбрость при взятии неприятельского корабля — в лейтенанты. В 1793 г. способный офицер в числе «отличных молодых офицеров» был послан в Англию.

Во время своих дальних плаваний на английских кораблях Иван Федорович побывал у берегов Северной Америки, в Индии и Китае.

Назначенный начальником кругосветной экспедиции, Крузенштерн взял помощником старого друга, с которым он вместе учился в Морском корпусе, Юрия Федоровича Лисянского.

Это был тоже опытный и образованный офицер морского флота. Учиться он начал в раннем детстве в Морском кадетском корпусе. Лисянский участвовал во всех главных боях со шведским флотом и был произведен в лейтенанты. Так же как Крузенштерна, Лисянского отправили в Англию для службы на флоте. На английских судах он плавал у берегов Африки, Азии и Америки. На родину Лисянский вернулся через четыре года.

Для кругосветной экспедиции были куплены два небольших судна водоизмещением в 450 и 370 т. Большее из них, которое вел сам Крузенштерн, назвали «Надеждой», а меньшее, которым командовал Лисянский, — «Невой».

В морском министерстве Крузенштерну советовали набрать команду для такого дальнего и ответственного плавания из опытных иностранных моряков. Но Иван Федорович, высоко оценивая русских моряков, отверг это предложение.

Самыми молодыми участниками плавания были мичман Ф. Ф. Беллинсгаузен, позднее прославившийся открытием Антарктиды, и О. Е. Коцебу— будущий кругосветный мореплаватель.

На «Надежде» в Японию отправлялся русский посол Н. П. Резанов для установления дипломатических связей с этой страной.

Перед экспедицией стояли важные научные задачи: исследовать дальневосточное побережье России, проверить и – уточнить морские карты, по пути вести океанографические наблюдения (измерение глубин моря, температуры воды и т. п.).

В августе 1803 г. «Надеждам! «Нева» вышли из Кронштадта. Экспедицию провожали все жители города и команды русских и иностранных судов, стоявших на рейде.

Такие торжественные проводы были не случайны: русские мореплаватели впервые отправлялись в путешествие вокруг света. Через десять дней суда дошли до Копенгагена. Здесь и состав экспедиции приняли иностранных ученых: астронома, двух натуралистов и доктора медицины.

На пути в Англию «Надежда» и «Нева» попали в сильный шторм, во время которого погибло несколько иностранных судов. Но русские моряки с честью вынесли это боевое крещение.

Русские суда, посетив Англию, вышли на простор Атлантического океана.

Переход в Южное полушарие отметили подъемом флага и пушечным салютом.

Весь экипаж надел парадную форму. Матросы устроили инсценировку: мифический морской царь Нептун приветствовал моряков, прибывших в его владения. Матрос Павел Курганов, привязав бороду из пакли, с короной на голове и трезубцем в руках, изображал морского царя. Он приказал подвергнуть морскому «крещению» тех, кто впервые пересек экватор. С веселым смехом и шутками матросы искупали всех участников плавания, кроме начальников — Крузенштерна и Лисянского, ранее плававших в Южном полушарии.

Этот морской праздник со времени плавания «Надежды» и «Невы» стал традиционным в русском флоте.

Подходя к берегам Бразилии, русские мореплаватели уточняли карту.

В конце декабря 1803 г. «Надежда» и «Нева» вошли в гавань о-ва Св. Екатерины. Этот небольшой остров отделяется от материка Южной Америки узким проливом.

Много необычного увидели русские моряки. Остров покрывала роскошная тропическая растительность. Здесь январь — самый жаркий месяц.

В лесу матросы ловили невиданных пестрых попугаев, обезьян и однажды даже притащили на корабль «Нева» аллигатора. Натуралисты собрали в тропических лесах богатые зоологические и ботанические коллекции.

В гавани суда стояли шесть недель: на «Неве» заменяли две поврежденные мачты.

Затем экспедиция направилась к оконечности Южной Америки, обогнула мыс Горн и вышла в воды Тихого океана.

Стояла пасмурная погода. Дул сильный ветер. Шел мелкий дождь. Над морем часто бывали густые туманы. Вскоре суда потеряли друг друга из виду.

«Нева», как было условлено раньше, пошла к о-ву Пасхи, а «Надежда», изменив маршрут,— к группе Маркизских о-вов.

В середине мая«Надежда»подошла к о-ву Ну-кухива. Это был благодатный уголок земли, покрытый кокосовыми пальмами; в лесах росло хлебное дерево.

Спустя три дня к острову прибыла и «Нева». Лисянский сообщил Крузенштерну, что во время трехдневной стоянки у о-ва Пасхи он уточнил координаты этого острова и составил его карту.

У о-ва Нукухива экспедиция пробыла десять дней. С местными жителями установились самые дружеские отношения. Островитяне помогали русским морякам запасать свежую воду и разные продукты.

Крузенштерн и Лисянский сделали первое географическое описание острова.

Лисянский составил краткий словарь языка островитян. Ему в этом помогли англичанин Роберте и француз Карби — потерпевшие кораблекрушение моряки; прожив на острове много лет, они прекрасно знали обычаи, быт и язык местных жителей.

Натуралисты собрали богатые коллекции, в которых было много новых растений, неизвестных европейским ученым. Члены экспедиции сделали зарисовки местности, а один из них записал песни жителей острова.

В конце мая суда вторично пересекли экватор — теперь уже с юга на север.

«Надежда» пошла от Гавайских о-вов к берегам Камчатки, а «Нева» — к Аляске.

В середине июля «Надежда» стала на якорь у Петропавловска-Камчатского. Корабль простоял в этой гавани шесть недель. За это время выгрузили товары, пополнили запасы провизии и привели в порядок судно.

Выполняя задание русского правительства побывать в Японии, судно направилось на юг. Плавание проходило в трудных условиях: стояли туманы и шли проливные дожди. Недалеко от Японии «Надежда» попала в страшный тайфун.

«Надобно иметь дар стихотворства, чтобы живо описать ярость оного»,— писал впоследствии Крузенштерн.

И в час великой опасности, когда, по словам начальника экспедиции, «корабль оставался без парусов на произвол свирепых волн, которые, как казалось, ежеминутно поглотить его угрожали», вся команда мужественно помогала вывести судно из района, где свирепствовал ураган.

В октябре «Надежда» прибыла в японский порт Нагасаки. Местные власти недружелюбно встретили русских мореплавателей. Прежде всего, они предложили морякам сдать пушки и вообще все огнестрельное оружие и порох. Только когда это условие было выполнено, судну разрешили войти в гавань. Здесь пришлось простоять более полугода. Японцы запрещали морякам не только сходить на берег, но даже ездить по заливу. Русский корабль окружили сторожевые лодки.

В этот период Япония жила замкнуто, изолированно от всего мира и не хотела иметь никаких сношений с другими государствами.

Она вела торговлю только с Китаем и с группой голландских купцов. Русскому посланнику так и не удалось договориться с Японским правительством об установлении дипломатических отношений.

От японского императора русскому посланнику Резанову передали грамоту, в которой говорилось, что российским судам запрещается даже подходить к берегам Японии.

Возвращаясь из Нагасаки на Камчатку, Крузенштерн провел судно по Японскому морю, тогда мало известному европейцам. В пути он исследовал и описал о-в Цусиму, а также пролив между этим островом и Японией. Кроме того, мореплаватели исследовали всю береговую линию о-ва Хоккайдо, которых! на картах того времени был нанесен пунктиром.

Определение астрономических пунктов и картографические работы русских моряков у западных берегов Японии дали возможность создать карту этих неизвестных мест.

В группе Курильских о-вов Крузенштерн обнаружил четыре скалы, близ которых судно чуть не погибло. Он назвал их «Каменными ловушками».

От Курильских о-вов «Надежда» пошла в Петропавловск-Камчатский. Пополнив запас воды и провизии, Крузенштерн совершил также научный рейс к берегам Сахалина. Он описал восточный берег Сахалина и впервые точно нанес его на карту.

При попытке пройти между Сахалином и материком Крузенштерн встретил на пути обширную мель. Тут он пришел к ошибочному выводу, что Сахалин — полуостров и соединяется с материком перешейком.

Только через 44 года эту ошибку исправил другой русский путешественник — Г. И. Невельской

Поздней осенью «Надежда» прибыла в Макао, португальскую колонию близ Кантона (Гуанчжоу). Туда же пришла в начале декабря «Нева», которая почти полтора года — около семнадцати месяцев — совершала свое самостоятельное плавание.

За это время Лисянский исследовал природу Гавайских о-вов, ознакомился с бытом и жизнью островитян, побывал у берегов Аляски и в бухте Кадьяк. С великой радостью и торжеством встретили русские люди на Аляске первый корабль с родины, прошедший от Кронштадта такой далекий морской путь.

Как раз в эти дни на о-ве Ситха (о-ве Баранова) индейцы, подстрекаемые американцами п англичанами, напали на русское поселение. Лисянскому вместе со всем экипажем пришлось выступить на защиту соотечественников.

Более года «Нева» находилась у берегов Аляски и несла охранную службу. Лисянский, не теряя времени, исследовал о-ва Ситха, Кадьяк и американское побережье. Он составил карту этих мест.

В сентябре 1805 г. «Нева», нагруженная ценными мехами, отошла от берегов Русской Америки и направилась в Китай.

К западу от Гавайских о-вов моряки стали замечать плавающие водоросли, появились здесь рыбы и птицы — признаки близкой земли, которая на этих широтах на карте не значилась.

Лисянский осторожно вел корабль, и все же «Нева» неожиданно села на мель близ неизвестного острова. Он оказался необитаемым На нем было много тюленей и птиц, которые совсем не боялись людей. По настоянию экипажа «Невы» остров назвали именем командир; судна Лисянского, а мель, на которую се. т корабль,— Невской. Корабль благополучие снялся с мели и прибыл в Китай.

В феврале 1806 г. «Надежда» и «Нева», нагруженные различными китайскими товарами— чаем, шелковыми тканями, фарфором и т. п.,— вышли из Кантона (Гуанчжоу) в обратный путь.

До берегов Южной Африки суда шли вместе. У мыса Доброй Надежды во время тумана они потеряли друг друга из виду.

Крузенштерн обогнул мыс Доброй Надежды и прибыл на о-в Св. Елены. Здесь он узнал, что Россия в союзе с Англией и Австрией находится в состоянии войны с Францией. Опасаясь встречи с французскими военными судами, Крузенштерн повел судно вдали от берегов Европы.

В августе 1806 г. «Надежда» бросила якорь в Кронштадтском порту. Русское кругосветное плавание, длившееся три года и двенадцать дней, благополучно закончилось. Первым приветствовать моряков на судно «Надежда» пришел Лисянский: он привел «Неву» в Кронштадт на две недели раньше.

Первое кругосветное плавание русских моряков было новой страницей в истории географической науки. Крузенштерн и Лисянский уточнили карту мира, пополнили ее новыми островами и сняли со старых карт отмеченные там, но несуществующие земли. Собранные экспедицией коллекции представляли большую научную ценность.

Во время плавания велись наблюдения над температурой и плотностью воды на разных глубинах (до 400 м), над морскими течениями и т. п. В результате путешествия был освоен морской путь из Кронштадта к берегам Русской Америки.

В честь первого русского кругосветного плавания была выбита медаль с надписью: «За путешествие вокруг света. 1803—1806».

Крузенштерн написал книгу об экспедиции — «Путешествие вокруг света в 1803, 1804, 1805 и 1806 годах на кораблях «Надежде» и «Неве», с атласом на 104 листах. Кроме того, И. Ф. Крузенштерн составил атлас карт южных морей, который был самым точным и полным в то время; им пользовались моряки и географы всего мира.

Лисянский тоже описал свое плавание — в книге «Путешествие вокруг света в 1803,1804, 1805 и 1806 годах на корабле «Нева». Обе книги были переведены на иностранные языки и изданы за границей. Их с интересом читают и сейчас.

Сурова и величественна природа необъятных сибирских просторов. Сквозь непроходимую тайгу, высочайшие горные хребты, обширные болота и широкие реки шаг за шагом проникали все дальше в глубь еще не изведанной страны отважные русские землепроходцы. Они стойко несли свои «дальние службишки». В этой жестокой борьбе с опасностями и лишениями мужал и креп русский человек. В нем вырабатывались те черты характера, которые помогали преодолевать трудности и выходить победителем из неравной борьбы с природой.

Постепенно сложился тип русского землепроходца — человека, обладавшего непреклонной волей, целеустремленного, беззаветно преданного Родине, храброго и выносливого, наделенного богатырской силой.

Проникновение русских на Восток совершалось с удивительной быстротой.

Вернувшись с берега Тихого океана в Якутск — тогдашний центр Восточной Сибири, казаки принесли сведения о неизвестной еще «хлебной реке Шилке» и землях по ее берегам, богатых серебряной рудой, где живут«сидячие пахотные хлебные люди». Так в конце первой половины XVII в. до берегов Лены дошли первые сведения о далеком Амуре.

Якутский воевода задумал отправить отряд казаков в дальние южные земли для присоединения их к Русскому государству. Во главе отряда воевода поставил своего приближенного — Василия Даниловича Пояркова. Это был образованный по тому времени человек, выходец из северных губерний Европейской России, дослужившийся на сибирской службе до высокой должности письменного головы1.

15 июля 1643 г. хорошо вооруженный отряд, состоявший из 132 казаков, охочих людей и промышленников, выступил в поход. «Для угрозы немирных землиц» Поярков взял, как он писал в своем отчете о походе, «пушку железную ядром полфунта да на 100 выстрелов и на запас и служилым людям для службы 8 пуд и 16 гривенок зелья, а свинцу тож». Воевода дал Пояркову «наказную память», в которой перечислил цели и задачи похода: «…велено ему — Василию на те реки идти, и государевым делом радеть, и серебряной и медной и свинцовой руды проведывать и в тех местах острожки2 поставить и совсем укрепить».

Многочисленные струги Пояркова поплыли вниз по широкой и привольной Лене до устья ее могучего притока — Алдана. Этот путь занял двое суток. Значительно труднее было подниматься вверх по Алдану. В течение целого месяца на веслах, а то и бечевой, струги медленно продвигались по живописной реке среди вплотную подступивших к воде нетронутых, диких таежных лесов. Плыть стало еще труднее, когда свернули на правый приток Алдана — р. Учур. Русло реки теснили подступавшие оберегов скалы и горы. Еще через 10 дней дошли до бурной и порожистой реки Гонам.

Плавание по этой реке было поистине героическим. Землепроходцы, не щадя своих сил, а подчас и жизни, упорно боролись с быстрым течением реки. Им пришлось преодолеть 64 порога. Однажды «на пороге казенное судно заметало и на том замете с того казенного дощеника с кормы сорвало государев свинец, что с ним послан был 8 пуд 16 гривенок, и тот свинец в том пороге в глубоком месте потонул и сыскать его не могли». Поярков никак не мог примириться с потерей столь ценного и нужного груза. Он приказал казакам во что бы то ни стало достать свинец со дна реки. В дело были пущены все веревки и шесты; казакам приходилось нырять в холодную воду, по которой уже плыли первые осенние льдины. Но груз бесследно исчез.

Кончилось короткое сибирское лето.

Приближалась суровая, беспощадная зима. Когда грянули сильные морозы и река замерзла, флотилия, скованная льдом, вынуждена была остановиться. Пришлось рубить лес и ставить зимовье. С высоких прибрежных скал вдали вырисовывались контуры угрюмого Станового хребта.

По установившемуся санному пути на нартах и лыжах Поярков отправился дальше, взяв с собой 90 человек. Оставшимся на зимовье казакам он наказал весной перевалить через Становой хребет и, построив новые суда, спускаться в них по р. Зее; там намечалась встреча с основным отрядом Пояркова.

По руслам замерзших рек Поярков добрался до Станового хребта и, перевалив через него, благополучно вышел на берега Зеи. Здесь землепроходцам стали попадаться первые даурские селения.

Дауры дружелюбно встретили Пояркова и, не оказывая сопротивления, заплатили ему требуемый ясак1. Жители этих мест занимались скотоводством и земледелием: сеяли хлеб, разводили овощи. Поярков подробно расспрашивал их о богатствах Даурской земли, особенно интересуясь ее рудными месторождениями. Но, по уверениям дауров, все изделия из серебра, меди и золота они получали у китайцев в обмен на пушнину.

Между тем взятые отрядом запасы продовольствия быстро истощались. А местные жители сами имели очень скудные запасы хлеба. Тогда Поярков послал отряд в 70 человек под командой Юшки Петрова в соседний городок. Он строго приказал не прибегать без надобности к кровопролитию и постараться договориться с местными князьками о доставке продуктов.

Дауры приняли казаков приветливо, но в свой город не пустили. Они встретили русских за версту от города, принесли богатые дары, снабдили всеми нужными продуктами, а для жилья специально построили три теплы& юрты.

Но Петрова не удовлетворили богатые приношения дауров. Он решил силой захватить городок. Эта ошибка дорого обошлась землепроходцам. Отобрав 50 лучших воинов с боевым знаменем впереди, Петров повел их на приступ городка. Однако дауры не дремали. Они выслали конный отряд, который тут же, у стен города, вступил в бой с пешими казаками. Казаки были разгромлены. Петров с оставшимися в живых людьми вернулся к Пояркову.

Тем временем в отряде Пояркова начался голод. Люди питались корнями растений и сосновой корой. Появление отряда Петрова без долгожданного продовольствия повергло всех в уныние. Разгневанный Поярков не мог простить Петрову его необдуманного поведения и отказался разделить с вернувшимся отрядом оставшиеся запасы. Казакам Петрова суждено было умереть голодной смертью. Это было в самом разгаре зимы. В довершение несчастий голодным и измученным казакам пришлось отбиваться от неожиданно нападавших на зимовье дауров. Отношение местного населения к русским теперь стало резко враждебным.

Наконец, наступила весна 1644 г. Вскоре пришел оставленный за Становым хребтом отряд казаков, который привез с собой провиант. Но запасов было мало, и Поярков поспешил отправиться дальше.

Струги отважных землепроходцев поплыли вниз по Зее. Могучая река несла свои воды среди пологих холмов, сплошь покрытых густым лесом. Вскоре стали попадаться даурские селения — улусы, вокруг которых чернели пашни. На ярко зеленеющих, пышных лугах бродили тучные стада.

Дауры мешали Пояркову высадиться на берегу вблизи селений. Вступать с ними в бой он не решился: слишком истощены и ослаблены были его люди.

Река Зея впадала в какую-то еще более широкую и полноводную реку. Поярков решил, что он, наконец, достиг Шилки, которая, по рассказам, впадает в море. Но он ошибся. Это был Амур. Так русские впервые появились на берегах красавца Амура летом 1644 г.

Амурская земля показалась казакам сказочно богатой. Рыбы в реке было еще больше, чем в Зее. А на земле «…родится 6 хлебов: ячмень, овес, просо, греча, горох и конопля… родится овощ: огурцы, мак, бобы, чеснок, яблоки, груши, орехи грецкие, орехи русские», писал Василий Поярков. Далее он сообщал: «…те землицы людны и хлебны, и соболины, и всякого зверя много, а те реки рыбны, и государевым ратным людям в той землице хлебной скудости ни в чем не будет».

В плавании по Амуру прошло все лето. Приближалась осень, а Поярков все еще блуждал среди бесчисленных протоков нижнего течения Амура. Остановившись на отдых, он послал 25 казаков на разведку — проведать, «далече ли до моря. Они ходили в стругах вниз трои суток, и назад воротилися, и не дошед до него до Василия за полднища, стали ночевать, и собрався дючеры многие люди, и безвестным приходом их, Илейку с товарищи, побили всех, только ушли два человека».

Глубокой осенью сильно поредевший отряд Пояркова добрался до устья Амура. У Пояркова оставалось только 60 человек — меньше половины всего отряда. Возвращаться обратно тем же путем было невозможно. Казаки решили остановиться на зимовку. На одном из многочисленных амурских островов соорудили укрепленное зимовье — первое русское поселение на берегах Амура. Готовя запасы продовольствия, казаки поражались обилию красной рыбы, которая в это время года «будто дурна, сама на берег лезет» (был осенний массовый ход кеты). Зимой кормились рыбой, охотились, а весной, спасаясь от цинги, рыли корни луговых трав.

Зимой казаки, вышедшие на берег Тихого океана, заготовляли лес для новых больших дощаников. Поярков решил возвращаться в Якутск новой дорогой.

Весной 1645 г. казаки построили на берегу Амура большое, крепко слаженное судно. Но при первом же испытании выявились его плохие мореходные качества: судно плохо слушалось руля и было очень тихоходным. Но, несмотря на это, Поярков смело вывел свой отряд из устья Амура на просторы бурного Охотского моря.

Все лето дружина Пояркова провела в море, стараясь держаться как можно ближе к берегу, так как плоскодонное судно ежеминутно могло перевернуться. Лишь поздней осенью, когда в море появились первые льдины, а жестокие штормы чуть не погубили судно, Поярков добрался до устья небольшой таежной реки Ульи.

Высадившись на берег, он нашел старое, полуразрушенное строение, поставленное побывавшим здесь отрядом Москвитяна. Тут и порешили зазимовать.

Зимой Поярков собрал с местных жителей — ламутов — ясак, а весной оставил «для ясашного сбору на Улье реке служилых и промышленных людей двадцать человек; и с Ульи реки вешним последним путем нартами через волок до вершины Май реки две недели, а по Мае реке плыл на судне до Алдана реки тестеры сутки, а по Алдану плыл до Лены четверы сутки, а по Лене шёл вверх до Якутского острогу тестеры сутки».

12 июня 1646 г. Поярков с отрядом в 20 человек служилых, промышленных и охочих людей вернулся в Якутск. Так закончилось это замечательное путешествие. Люди совершили этот беспримерный подвиг, не имея ни компаса, ни карт.

Большая часть казаков «полегла костьми» на этом пути. Но сделанные отрядом Пояркова открытия велики. Он первым побывал на берегах Амура, открыл неведомые реки и земли, привез описание виденного им края. Впервые совершив плавание по Амуру, он разработал и подал якутскому воеводе проект освоения Приамурья.

Этих уток отчего-то повелось называть речными или даже величать благородными. Но на реках они живут не чаще, чем на всех прочих водоемах, а благородства в их облике и манерах не больше, чем у прочих водоплавающих. Но что действительно роднит этих уток друг с другом и отличает их от других пернатых, так это особый способ добывания пищи и те замечательные приспособления, которыми природа оснастила их для этой цели.

 Все речные утки живут тем, что день-деньской, а часто и ночь напролет, методично процеживают речную, озерную или болотную воду сквозь частое сито, образованное роговой бахромой по краям уплощенного широкого клюва и на языке. Воду утки возвращают в водоем, а всех рачков, червячков, семена водных растений и прочие лакомства проглатывают. Нырять у речных уток не принято, однако в разгар трапезы они так глубоко опускают голову, что встают в воде вертикально, и на поверхности виден лишь хвост благородной речной цедилки.
Излюбленные места обитания речных уток — мелководные, хорошо прогреваемые водоемы — озера, реки, болота и даже лужи со стоячей или слабо проточной водой, с обильной подводной, надводной и прибрежной растительностью, со множеством небольших островков, с заболоченными труднопроходимыми берегами.
Здесь уткам живется вольготно: сытно и безопасно. Кормиться они предпочитают по ночам — днем преимущественно отдыхают, прячась в самой гуще непролазных тростниковых крепей. На гнездовье птицы устраиваются на островках или сплавинах, селятся и на сырых прибрежных лугах среди высокой травы, куртин ивняков и ольшаников.

• Кряквы обыкновенная и черная биологически очень близки. Самцы и самки черной кряквы окрашены скромно и совершенно одинаково. По своему внешнему виду они очень походят на самку обыкновенной кряквы, от которой их отличает характерная окраска клюва.
• Утята кряквы начинают переговариваться друг с другом и приобретают способность реагировать на голос наседки за несколько дней до того, как им предстоит покинуть яичную скорлупу. Эти переговоры подгоняют развитие отстающих птенцов и сдерживают бурный рост передовиков, отчего вылупление происходит более дружно.
• Кряква является самой многочисленной уткой мира, несмотря на то, что вот уже более ста лет она служит самым популярным объектом охоты в Европе, Азии и Северной Америке.
• В Москве и ряде других крупных городов европейской части России кряква стала настоящей городской птицей и полностью перешла на оседлый образ жизни.
• Селезни свиязи не принимают участия в заботе о потомстве. Когда проходит пора скоротечных утиных свадеб, селезни собираются большими компаниями и отбывают на линьку в недоступные тростниковые дебри среди болот, пережидая здесь те две-три недели, когда они утрачивают способность к полету.

Сверчки — птицы преимущественно наземные, но вся их жизнь протекает среди кустарников, высокой и густой травянистой растительности на сырых лугах и по окраинам болот. Некоторые из них живут в тростниковых зарослях. Крыльями эти птицы пользуются крайне неохотно и даже в случае опасности предпочитают убегать по земле, точно мыши. Уплощенная форма тела позволяет им свободно маневрировать среди густой травы, да так, чтобы ни одна травинка не шелохнулась.

Наблюдать сверчков очень трудно. Лишь изредка на глаза попадаются поющие на зорях самцы, которые иной раз усаживаются петь на верхушки невысоких кустиков. Чаще самцы поют в траве или в глубине кустарников. Определить местонахождение певца нелегко: сидя неподвижно, он поворачивает голову сначала в одну, потом в другую сторону, поэтому звук то усиливается, то замирает, и создается впечатление, что птица непрерывно перемещается. Между тем певец не трогается с места и способен так распевать часами. Для вокальных выступлений сверчки предпочитают сумерки. Свой концерт они открывают вместе с соловьями около девяти часов вечера и поют в общем хоре почти до полуночи.

В глухую полночь, когда уже совсем темно, и те, и другие берут антракт, но уже через полтора-два часа, еще до рассвета, сверчки, соловьи и камышовки возобновляют пение с новой силой и поют до восхода солнца. В пасмурную, сырую, но теплую погоду, не обращая внимания на моросящий дождик, этот хор может петь весь день напролет.

Однако стрекотание, издаваемое в брачную пору самцами многих разновидностей сверчков, мало соответствует нашим представлениям о птичьем пении и куда более напоминает акустические сигналы некоторых насекомых, что и отмечено в названии этих пичуг. У некоторых сверчков песня льется монотонно и безостановочно. Например, обыкновенный сверчок, широко распространенный в средней полосе, способен стрекотать без перерыва в течение ста минут. Можно лишь удивляться, как птице хватает дыхания. У речного сверчка, часто выступающего на одной сцене с обыкновенным, песня также очень длинная (продолжается около получаса), но не столь монотонная: в ней явственно ощущается простейший ритм. Но все-таки род сверчков не обижен и искусными вокалистами — недаром одного из них даже певчим величают.

• Области зимовок речных сверчков находятся на крайнем юго-востоке Африки. Это один из самых дальних мигрантов среди певчих птиц средней полосы России. Напротив, обыкновенные сверчки не улетают дальше Южной Европы и Северной Африки, хотя птицы из восточных популяций вида на зиму отправляются в Индию.
• Охотский сверчок селится на равнинах, по долинам рек, на травяных болотах с преобладанием осоки, на лугах и в низкорослых кустарниково-травянистых зарослях. Гнездо строит только самка. Она располагает его на земле, среди листьев осоки, на кочках, реже -на нижних ветках невысоких кустов на высоте не более 20 см от земли.
• Пятнистый сверчок населяет травянистые, кочкарниковые болота с куртинами кустарников и отдельно стоящими деревьями на окраинах лесов, кустарниково-травянистые и низкорослые кустарниковые заросли на полянах среди редколесий и заболоченных лесов, зарастающие вырубки и гари.
• Таежный сверчок населяет крупнотравные заросли на сырых плодородных почвах речных долин, как правило, под пологом ольхово-ивовых лесов с подлеском из бузины и черемухи.
• Таежный сверчок свивает гнезда в виде корзиночки диаметром около 15 см и укрепляет их в развилках густых кустов примерно в полуметре от земли. Случалось, что некоторые гнезда находили почти на двухметровой высоте.
• Певчий сверчок — одна из наиболее характерных птиц таежной орнитофауны: на квадратном километре могут обосноваться до 640 сверчков. Прилетают эти сверчки позже всех птиц: лишь в конце июня начале июля, когда уже высоко поднимается трава на сырых лугах в поймах таежных рек и озер.
• Обыкновенный сверчок строит гнездо на земле в ямке под кочкой. Строительный материал укладывается в форме рыхлой чашечки, борт которой лишь немного возвышается над краем ямки. Полная кладка состоит из 5-6 матово-белых или с розовым оттенком яиц, густо покрытых мелкими красноватыми пятнышками и точками.
• В средней полосе России обыкновенный и речной сверчки иногда живут бок о бок, но первый, как правило, предпочитает сухие места обитания и не нуждается в близости воды. Речной сверчок любит более сырые участки, расположенные вдоль берегов водоемов и заросшие густой растительностью.

Птицы превзошли своих предков — рептилий по уровню метаболизма, однако сохранили верность принятому у них способу размножения. Эмбрионы пернатых развиваются не в материнском теле, а во внешнем мире, будучи огражденными от его опасностей лишь хрупкой яичной скорлупой. Но и в сферу продолжения рода птицы привнесли много нового. Чтобы ускорить развитие потомства и тем самым максимально сократить период, когда оно наиболее уязвимо, птицы приспособились использовать тепло собственного тела и стали обогревать отложенные яйца. Наседка является настолько активным генератором тепла, что его хватает для поддержания температуры в диапазоне +25 — +30°С внутри яиц, лежащих на холодной, как лед, поверхности скалы или даже частично в воде. По сравнению с рептилиями сроки развития птичьих эмбрионов сократились в четыре-пять раз. Необходимость насиживания кладки привела к тому, что понадобилось наиболее эффективно с точки зрения экономии тепла размещать яйца под наседкой. В результате появились гнезда. Теперь яйца не раскатывались в стороны, и их легко можно было расположить в порядке, обеспечивающем максимально тесное соприкосновение с телом наседки.

 Кроме того, овладев навыками строительства, пернатые получили возможность высиживать яйца в таких местах, где без гнезда разместить кладку невозможно, например в кронах деревьев. Птицы утратили зависимость от дупел, расселин и прочих естественных укрытий, которых никогда не бывает вдоволь.
 Что же касается конкретных особенностей птичьих гнезд — их формы, размеров, способов расположения, — то это как раз та область, где пернатые демонстрируют поистине неисчерпаемый запас многообразия. У всех без исключения видов птиц гнездо служит инкубатором, но в роли «детской» оно выступает лишь у тех, чьи птенцы вылупляются совершенно беспомощными (часто слепыми и голыми) и вынуждены оставаться на месте рождения, то есть в гнезде, довольно долго (от 10—12 дней у мелких певчих птиц до 2—2,5 месяцев у грифов и крупных орлов). Но бывает и по-другому. У так называемых выводковых птиц, к числу которых относят курообразных, пластинчатоклювых, куликов, птенцы рождаются зрячими, покрытыми густым и теплым пухом. Малыши способны активно передвигаться и самостоятельно добывать пищу спустя всего несколько часов после вылупления. Они не задерживаются в гнезде и, следуя за матерью, покидают место рождения, как только вылупится последний птенец.

• Птицам, оседло живущим в России, о начале подготовки к гнездовому сезону сигнализирует увеличение светового дня.
   Сигналы воспринимаются с помощью зрения и посредством сложной цепи передающих нервных клеток. Они вызывают быстрый рост семенников у самцов и частичное увеличение яичников у самок. Набухшие семенники насыщают кровь самцов гормонами, которые постепенно проникают в те отделы головного мозга, что заведуют брачным поведением. Самцы становятся агрессивными по отношению друг к другу и в то же время принимаются петь и ухаживать за самками. Такое поведение самцов ведет к образованию супружеских союзов и оказывает мощное воздействие на организм самок, у которых резко активизируется рост яичников и начинается подготовка к откладке яиц.
• Рекорд плодовитости принадлежит серой куропатке, в гнездах которой находили 28 яиц. Второй результат у даурской куропатки — 22 яйца. Среди певчих птиц первое место делят большая и длиннохвостая синицы, откладывающие до 10-12 яиц, на втором месте — крошка-королек с кладкой из 8-10 яичек, при том что у подавляющего большинства певчих птиц в кладке всего 5-6 яиц.
• Глупыш весит 0,5 кг и свое единственное яйцо весом 80 г высиживает 55-57 дней. Дрофа почти в двадцать раз массивнее глупыша, но ее яйцо весит только 150 г, а свою кладку с двумя яичками она насиживает всего 25 дней. Яйцо желтоголового королька весит 1,2 г, и вся кладка из десяти яиц, насиживание которой занимает 15 дней, вдвое тяжелее самой наседки.
• Смертность потомства, связанная с хищниками, неблагоприятными климатическими условиями, сильным беспокойством, вынуждающим птиц оставлять гнезда, у разных видов составляет от 20 до 75% общего количества отложенных яиц. Мелкие птицы с коротким гнездовым циклом компенсируют потери повторными кладками. Самка домового воробья, например, способна за лето предпринять до шести попыток отложить яйца.