Иранцы – один из древнейших народов земного шара. Бактрийцы, хорезмийцы, согдийцы, фарсы, саки, скифы, сарматы, тахирийцы, представители других иранских народностей, населяя обширные пространства от Индии на юге до Дона на севере и от Хазарского моря (Каспия), Тигра и Евфрата на Западе до Исфиджаба и Халлуха на востоке, общались и говорили на близких языках и наречиях. С незапамятных времен, имея культурные связи с Вавилоном, Египтом, Индией и Китаем, а затем с Римом и Арабским Востоком, они создали богатейший фольклор и прославленную во всем мире письменную литературу. Однако, главным творцом этой замечательной литературы являются таджики (восточные иранцы) и фарсы (западные иранцы). По этой причине персоязычную литературу 9-15 вв. справедливо называют персидско-таджикской.

История свидетельствует, что персидско-таджикская литература принадлежит к числу богатейших литератур мира и чрезвычайно насыщена преданиями, легендами, сказаниями, мифами, забавными историями, шутками, анекдотами, гимнами, пословицами, поговорками, обрядовыми, сезонными куплетами, песнями и т. п. Сказка «Гурзод» (Рожденный в могиле), затем ставшая известной как «Гайбзод» (Таинственно рожденный), а позднее распространенная под названием «Гуругли» и среди тюркских народов, излагая через легенду, трудовые и обрядовые ритуалы, думы и мечты иранцев о счастье и благополучии, вместе с тем отразила представления народа о различных вещах, природных явлениях, воде и суше, дожде и облаках, громе и молнии, о космосе, о болезнях и исцеляющих средствах, о жизни и смерти и т. п. Древние сказания и предания о Яздане, Ахурамазде, Ардавнсуре Анахите, Митре (Мехр, т. е. солнце), Агни (огне), Мох (луне) и др. дают нам представление о взглядах и убеждениях иранцев, об их миропонимании. Легенды о первом на Земле человеке Каюмарсе, о появлении первой человеческой пары Мартйя и Мартйанаге, сказания о справедливых и любящих народ правителях, таких как Хушанг, Джамшед и Фаридун, героических рассказах о народных предводителях Рустаме и кузнеце Кова, трогающие душу драматические приключения Сухроба и Сиявуша, призывы отроков Гаршаспа, Зардушта (Заратуштры), Мани и Маздака к борьбе Добра и Света против Зла и Тьмы, против их символов Ахримана, Дуруга, Арджаспа, Афросияба, Заххака, которые всегда угрожали уму и знаниям человека, против деспотических и кровожадных шахов, чужеземных грабителей и завоевателей, разбойников и других отражают суть литературы иранских народов. Лучшие образцы устного творчества (фольклора), перейдя в письменную форму, явились основой одной из богатейших литератур мира.

Древнейшие образцы персидско-таджикской письменной литературы, появившиеся еще в 12-10 вв. до н. э. в «Гатах» «Авесты», являются творениями пророка иранских народностей Зардушта, «Корномаи Доро» и «Аяткари Зареран» (5 в. до н. э.), «Зариадр и Одатида» (4 в. до н. э.), «Корномаки Арташехри Папакан» (6 в. до н. э.), повествующие об основании династии Сасанидов Ардашере Папакане (224-241), «Арджанг» Мони (215-276), «Пандномаки Анушакравон» (4 в.), многократно отредактированное и переработанное «Худойномак», памятник согдийцев «Достони Рустам» (7 в.) и другие являются выдающимися образцами древнеиранской литературы, в которых отражены постоянная борьба двух противоположных начал – Добра и Зла, Света и Тьмы. В 6 веке большое количество произведений с индийского («Калила и Димна», «Синдбоднома»), греческого («Вомик и Узор», «Саламон и Абсол») и т. д. были переведены на языки пехлеви и согдийский в Тайсафуне, Гундишапуре, Балхе, Герате, Мерве, Самарканде, Согде и других городах. «Тысяча сказок», имеющая иранское происхождение в переводе на арабском языке стала известной всему миру как «Тысяча и одна ночь».

На протяжении первых трех веков ислама в Иране и Хорасане, кроме магометанства, также были распространены зороастризм, манихейство, христианство, иудейская вера, а в некоторых местах даже буддийское учение. Для распространения своих идей и учений проповедники этих религий использовали арабский, пехлеви, ассирийский, санскрит и другие языки. Медресе, мечети, храмы, библиотеки и т. д. были признаны местом рождения идей и творчества. Большая часть книг на пехлеви позже, в 7-9 вв. были переведены и изложены на арабский.

АРАБОЯЗЫЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА

К 81 г. 700г. во всех областях халифата арабский язык был объявлен государственным языком и все делопроизводство велось на этом языке. В 742 г. в Хорасане и Мовераннахре знание арабского было непременным и обязательным для чиновников. Что касается языка религии и законоположений, то он уже давно стал арабским. Все это привело к тому, что литература иранских народов на протяжении двух веков в основном создавалась на арабском языке. Однако, большая заслуга иранцев в развитии литературы, науки, философии и в целом арабоязычной культуры прежде всего в том, что они не только внесли в общеарабскую цивилизацию чисто иранскую струю, но и способствовали появлению арабской прозы и философии, введя в арабоязычный обиход путем переводов многие греческие, индийские и древнеиранские произведения. На арабском написаны многие литературные и научные произведения таких авторов иранского происхождения, как Абдуллах ибн-ал-Мукаффаъ (724-759), Абдулхамид ал-Котиб (ум. 750), Ал-Хоразми (780-847), Ибн-Хурдодбех (820-около 912), Табари (ум. 923), Абунаср Ал-Фороби (870-950), Саъалаби (961-1038), Абурайхан Беруни (973-1046), Абуали ибн Сина (980-1037), и др. Что касается чисто литературных произведений, то их создавли поэты иранского происхождения Башшар ибн Бурд (714-784), Абу Навас (762-813), согдийский поэт Ал-Хурайми ибн Руми (836-896) и др.

Почти все упомянутые авторы были приверженцами и ревностными последователями движения шуубия, основной задачей которой было сохранение и развитие родной иранской литературы в чужой языковой оболочке, то есть на арабском языке. Поэтому, представителей этого течения в равной степени можно отнести как к арабской, так и к персидско-таджикской литературе.

Первым иранцем, внесшим значительный вклад в развитие арабской литературы, был Абдуллах ибн Мукаффаъ, доарабским именем которого было Рузбех ибн Додбеха. Родился он в Джури Фирузабаде в семье зороастрийца и, получив от отца знание языка пехлеви и веры Зороастра, затем изучал в Басре арабский язык. С 20-летнего возраста занимался переводом пехлевийских произведений на арабский, он перевел с пехлеви на арабский язык «Худойнома», «Ойиннома», «Маздакнома», «Китоб-ут-точ» и «Калилу и Димну», получивших всемирное признание. Перу Ибн Мукаффаъ принадлежат и такие произведения как «Рисолат-ус-сахоба» (о государственном устройстве), «Ал-адаб-ул-кабир» (о политике и правилах общения), «Ал-адаб-ус-сагир» (о морали и нравственности), также целый ряж жругих произведений.

Сочинения Ибн Мукаффы непревзойденные по стилю и форме, веками служили образцами для подражания и изучения для многих арабских писателей. Будучи одним из мужественнейших представителей шуубия, Ибн Мукаффаъ неустанно прославлял иранцев, усиленно пропагандировал их культуру, знание и этику, что вызывало гнев его идейных противников и привело к четвертованию и сожжению его тела по частям. Другим поэтом иранского происхождения, слагавшем стихи на арабском языке, был уроженец Исфагана Зиед Ал-Аджам. В безграничном тщеславии по поводу своего иранского происхождения всех опережал Башшар ибн Бурд, восходивший к иранцам Тахаристана. В своих произведениях он воспевал храбрость, мужество и героизм предков, описывая невольниц, музыкантов и уличных женщин, себя именовал зиндиком (еретиком), прибегая к гиперболе, описывая вино и застолье, пародируя кочевников, не стеснялся в выражениях, имитировал сумасшествие, однако его ясные и пленительные сравнения и метафоры, а также глубокое философское содержание творчества скорее свидетельствуют о совершенстве его ума.

Единомышленником Башшара ибн Бурда был Абунувас Хасан ибн Хони, родом из Хузистана, диван которого содержит 12 тысяч бейтов. Широкую известность получили полные наставлений гедонические касыды этого свободомыслящего поэта, а также изящные газели, марсия, сатирические произведения, где строки – чередуются на арабском и иранском языках, что придает им особый неожиданный эффект. Он с радостью и ликованием описывал виноградную лозу, изготовление вина, веселье и пиршества. Часто можно встретить у него упоминание имен, обычаев и обрядов, элементы фольклора и зороастрийских традиций, что дают его поэзии особый блеск. Всё это в арабском литературоведении получило название фарсизмов.

Иранский поэт Абулатахия Исмаил ибн Косым (ум. 211 х(826)) был искусным мастером панегириков, газелей и проповедей. К поэтам этого времени принадлежит и Абон ибн Абдулхамид ибн Ах-Ахак, который ввел в поэтический обиход ранее переведенные на арабский язык такие произведения как «Калила и Димна», «Билухар и Бизосуф», «Синдбаднома» и «Книгу Маздака».

Другим литератором, внесшим животворную иранскую струю в арабскую поэзию, является Ибн-ар-Руми (836-896), отец которого был греком, мать персианкой. Ибн-ар-Руми был ревностным шиитом. Писал пародии, где резко обличал скупость, зависть, вероломство, себялюбие и самовосхваление. Поэтические и прозаические произведения Ибн Руми, особенно касиды, пародии, марсия и лирика изобилуют свежими оригинальными мыслями. Прекрасны его описания живой природы.

Арабоязычная литература продолжала функционировать в Иране, Хорасане и Мавераннахре и после появления персидско-таджикской литературы на родном языке.

Первоначально это были поэты, которые создавали свои произведения как на арабском, так и на фарси. Из 415 авторов, имена которых приведены в антологии Саълаби «Ятимат-уд-Дахр», 124 проживали в Хорасане и Мавераннахре во времена правления Саманидов (875-999) и в начале 2 века творили на арабском или на двух языках: арабском и фарси.1

В правление Бувейхидов и Зияридов литература в основном развивалась на арабском. На фарси же она появилась в подвластных им областях в начале 11 века. Современники Рудаки – поэты Муроди, Мусъаби, Митронии Шоши, Хусайни ибн Али Марвруди, Абушакури Балхи, Абусулаймон ал-Хаттоби, Абубакр ал-Хоразми, автор превосходного дивана и мастерских арабских трактатов, Абуали ал-Искофи, Абулхасан Агоджи, Абухатим Варрок – поэт, писавший на двух языках, занимают видное место в развитии и подъеме арабской литературы.

Однако, в этом ряду следует особо отметить Абулфатха Бусти (971-1009) – автор диванов на фарси и арабском, касыды и мудрые изречения которого широко известны.

Перу Абулфатха Бусти принадлежит и перевод с фарси на арабский язык некоторых стихов Дакики, а также поэмы Абушакури Балхи «Офариннома».

Ибн-ал-Амид (300-360х.(912-971)), чьи произведения «Китаби диван-ар-расаил», «Китаб ал-хулки ва-л-халк» и «Диван филлугат» широко известны, будучи везирем Буидов, покровительствовал иранской культуре и литературе. Его произведения считались лучшими образцами арабской прозы своего времени, а многие выражения – народными пословицами.

Везирь Буидов Сахиб ибн Аббод (933-995) считается родоначальником языкознания и литературоведения своего времени. Он составил в 7 томах словарь арабского языка, названный им «Ал-Мухит» и который был издан в Египте в 1947 году. Его перу принадлежит и трактат об арузе (стихосложении), а также сборник хадисов и пророчества. Известны и касыды Мехера Дайлами (д. с. 428х.(1037)) величайшего поэта своего времени, прославлявшего в своих произведениях государство Сасанидов, а также празднование Навруза. Бадеъуззаману Хоросони (967-1007) принадлежит заслуга доведения до совершенства нового жанра в арабской литературе – макомы, начатый Ибн Дурайдом. Маком – литературный жанр, состоящий из небольших рассказов и новелл, герой которых пройдоха, хитрец и находчивый человек, олицетворяет протест обездоленных и угнетенных против несправедливости, невежества и барства.

Согласно сообщениям литературных и исторических источников он написал свыше 400 макомов, из которых, из которых до настоящего времени сохранились 51. Главные герои макамов Бадеъуззамона, в которых он широко использует шутки, литературные остроты, китъа, игру и блеск слов и словосочетаний, – это купец Исо ибн Хишами и дервиш Абулфатх Искандари. В большинстве своем эти макомы посвящены месту человека в жизни, его рангу, богатству и власти, жизни и смерти, благородству и чести, а также другим важным проблемам морали, воспитания и философской полемики, неизменным победителем которых оказывается Абулфатх Искандари. В арабской литературе традиции Бадеъуззамона продолжил Харири (1054-1122), а в персидской – Хамиддудин Балхи (ум. 1164). «Гулистан» Саади также в какой-то мере написан в этом жанре. Эта традиция продолжалась и в последующие века.

Величайший таджикский ученый Абуали ибн Сина (Авиценна; (980-1037)) внес значительный вклад в развитие и подъем арабоязычной литературы.

Перу Абуали ибн Сина принадлежит ряд трактатов, посвященных арабскому языку и литературе, среди которых следует отметить «Лисан-ул-араб», «Фанни шеър», научно-философские касыды, трактаты оккультной литературы, в том числе «Рисолат-ут-тайр», «Хай ибни Якзон» («Живой сын бодрствующего»), «Саламан и Абсал», «Легенда о Юсуфе» т. п., большинство из которых отражают философские взгляды мыслителя о душе, воспитании, физическом и моральном развитии человека. Отдельно следует отметить урджузы Авиценны, излагающие проблемы медицины, души и этики.

Традиция создания художественных произведений на арабском языке просуществовала в подвластных иранцам областях вплоть до 15 века. Достойны внимания арабские касыды Саади Ширази (1184-1292). Произведения всех упомянутых представителей иранских народов относятся к лучшим образцам арабской литературы. Таким образом, арабоязычная литература иранских народов является значительной и блестящей частью арабской литературы в целом.

ПЕРСОЯЗЫЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА

К концу 8 – началу 9 века двуязычные поэты уже достигли такого совершенства, что наряду с арабскими стихами слагали стихи на фарси-дари. Один из первых поэтических отрывков принадлежит перу Абулянбаги (ум. 824), который сообщает о разрушении Самарканда. Еще раньше этого жители Балха в стихотворной форме подвергли осмеянию наместника арабских завоевателей в Хорасане Асада ибн Абдаллаха, который был направлен в 108г. х.(726) для подавления народного восстания в Хатлоне (ныне область в Таджикистане), однако, вынужден был вернуться, потерпев поражение. Дети еще долго распевали эти сатирические стихи на улицах Балха.

В 9 веке появляются поэты, писавшие на фарси на таком высоком уровне, что они после себя оставили целые диваны. Первыми поэтами, излагавшими зрелые стихи на фарси были Абухафс Сугди, Мухаммад Васиф, Ханзалаи Бадгиси (ум. 835), Бассом Курд, Шакик Балхи, Махмуд Варрок (ум. 836), Абусалик Гургони, Мухаммад ибн Мухаллад и Масъуд Марвази. Из поэтических произведений этих авторов дошли лишь отдельные отрывки. Ханзала Бодгиси был автором дивана. Абухафс Сугди, будучи искусен в музыке, изобрел шохруд. Ему также принадлежат произведения, известные как «Рисолаи Абухафс» и «Лугати Абухафс». Абухафс был родом из горного Согда Мавераннахра, заселенный таджиками.

Десятый век явился первым периодом расцвета классической персидско-таджикской литературы. Литература этого периода не только явилась началом прогресса классической персидско-таджикской литературы, но и сыграла большую роль в её дальнейшем совершенствовании.

Начало этого периода связано с именем Рудаки (858-941), а конец венчает творец всемирно известной поэмы «Шахнаме» – Фирдоуси (924-1021). Хотя за исключением творений Дакики и Фирдоуси, из из творческого наследия большинства поэтов 10 века, до нашего времени дошло мало образцов, в действительности, они были очень плодотворны. Рудаки, Аммора Марвази, Шахиди Балхи, Муроди, Абулхасан Агаджи, Мунджик Термизи и другие поэты имели диваны.

Предводителем и наставником всех литераторов 10 века был Рудаки. Его звали Абуабдуллах Джаъфар ибн Мухаммад. Родился он в одном из отдаленных кишлаков Пенджикента (на территории Таджикистана). С малых лет приобщился к народным песням и музыке, начальное образование получил у себя на родине, продолжил пополнение знаний в медресах Самарканда, наконец, своими великолепными стихами, красивым голосом и музыкальными способностями нашел дорогу ко дворцу Саманидов и как придворный поэт прославился особенно в правление Наср ибн Ахмада Саманида (914-942). В историю таджикско-персидской литературы Рудаки вошел как первый мастер слова, подытоживший опыт и успех своих предшественников в области литературы и сочинивший высокохудожественные стихи стилем «сахли мумтанеъ» – «гениальная простота», плавные и легкопонимаемые, посвятивший свою поэзию разрешению общественных проблем, восхвалению чистой, незапятнанной любви, описанию красот со всей свежестью, воспеванию величия человека, его разума и нравственных устоев. Высокий гуманистический дух, неповторимые свежие образцы, глубокая философия, изящество стиля и богатство языка поэзии Рудаки как живыми представляли взору читателя весенние тучи, живительный весенний дождь, песни соловья, полет ястреба и ласточек, пение скворца и им подобные. В творениях великого поэта как в зеркале отразились любовь к Родине, печали и радости народа. По мнению Рудаки:

Тех, кто жизнь прожив, от жизни не научился уму,

Никакой учитель в мире не научит ничему.

(Пер. В. Левика)

Касыды, газель, элегии, китъа (фрагмент), рубаи, мусаммат и месневи в творчестве Рудаки, на основе переосмысления и возрождения древних канонов и собственных традиций, достигли высочайших вершин. Он создал дидактическую поэму «Калилу и Димну», объемом в 12 тыс. бейтов, а также касыду «Мать вина». Широкую известность получили его диван, полные мудрости и наставлений, месневи «Круги солнца», «Синдбаднома» и др. Рудаки, обратив свой взор к человеку, прежде всего воспевает его любовь и эмоциональные чувства:

Поцелуй любви желанный – он с водой соленой схож,

Тем сильнее жаждешь влаги, чем неистовее пьешь.

(Пер. В. Левика)

Многие фрагменты Рудаки посвящены протесту против социального неравенства членов общества, невежества вельмож, трагических дум о пережитой жизни. Однако, светлая вера в силу человеческого разума и знания проходят через все творчество поэта.

Он говорит:

Время – конь, а ты – объездчик; мчишь отважно на ветру!

(Пер. С. Липкина)

По свидетельству знатока творчества Рудаки, поэта и лексикографа 11 века Асади Туси, творчество великого поэта состояло из 180 тысяч двустиший (бейтов). Своей деятельностью Рудаки способствовал закату арабской поэзии при дворе Саманидов и победоносному шествию персидского стиха. Рудаки около 50 лет возглавлял плеяду поэтов Саманидского двора в Бухаре, достиг большой славы и богатства, а в конце жизни был изгнан из двора, ослеплен и умер в нищете.

Шахид Балхи (ум.937) был другом и коллегой Рудаки и слагал стихи на двух языках: арабском и таджикском. Он был также отличным каллиграфом. Большинство популярных литераторов этого периода, такие как Абушакур Балхи, Кисои Марвази, Дакики, Муроди, Хисравони, Абулхайсам, Гургони, Тохир Чагони, Мунджик Тирмизи, Абудфатх Бусти, Майсари и др. были выходцами из Бухары, Балха, Мерва, Самарканда, Чагониена, Термеза, Герата, Сарахса, Гургана и Нишопура, затем многие из них обосновались в Бухаре, сгруппировавшись вокруг Саманидов, двор которых являлся центром науки и культуры.

Первая женщина-поэтесса, писавшая на фарси, Робия – дочь Каъба, также творила в это время. Она родилась в древнем Балхе и прославилась красотой, ученостью, сметливостью и поэтическим талантом. Молодой она была умерщвлена братом за её любовь к рабу своего брата – Бектоша. Трагическая судьба Робии Балхи вдохновляла многих литераторов. Ей посвящали свои произведения величайшие авторы Аттор (13 век), Ризокулихон (19 век) и уже некоторые писатели нашего времени Таджикистана и Афганистана. Робия в основном была мастером любовных стихов, образцом для нее служила лирическая поэзия Рудаки.

Литература 10 века была очень богата по тематике и содержанию. Вечная борьба добра и зла, философские проблемы, наставления, душевное состояние человека, состояние общества, исторические события, описания природы, праздников Навруз, Михргон и Сада и многое другое. Именно в это время выдвигается эстетический принцип соответствия в стихах ясного смысла и сути содержания изяществу и сладости их звучания. Особенно высокого накала в стихах этого времени достигают мотивы защиты Родины, борьбы с иноземными захватчиками, борьбы за независимость, учета уроков прошлых поколений и прославления родной старины. Достаточно привести один бейт Фирдоуси:

Все поголовно погибнем,

Это лучше, чем страну врагу отдадим…

Значительную часть литературы 10 века составляют назидания, особенно, обучение хорошим манерам, пропаганда справедливости и гуманности, прославление искусств, наук и знаний, расхваливание мудрости и воспевание дружбы. Эта тематика особенно присуща поэзии Рудаки, Шахида Балхи, Абулмуайда Балхи, Абулхайсама Гургони, Мунджика, Абушакура Балхи. Литераторы – современники Рудаки почитали науку и знания, справедливо считая их основой духовного богатства общетва. Основная мысль дидактической лирики этого времени звучала так: «Человеку следует в детстве и юности приобщаться к наукам и ремеслам, и учиться всю жизнь, пока жив. Положение человека в обществе зависит от его знаний, образованности, культуры и таланта, а не от происхождения и генеалогии.»

Особенно бросается в глаза критика общественных недугов, социального неравенства, нравственной раздвоенности и высмеивание человеческих недостатков в стихах Рудаки, Аммора, Кисои, Шахида, Абушакура Балхи, Хаббоза Нищопури (ум. 343х.(953)) и Мунджика. Они высмеивают чревоугодие сильных мира, несправедливость правителей, жестокость чиновников, описывают стесненность и нужду представителей науки и знаний, а также тяжелое положение трудящихся.

Шахид Балхи пишет:

Если бы у горя, как у огня дым был

Мир был бы темен вечно.

Если этот мир от края до края обойдешь

Мудрого не найдешь радостным.

Поэты этого периода, описывая человека и природу, находили в них столь поразительное сходство, что искусно использовали это для выражения своих мыслей. Метафоры, антитеза, описания и естественные сравнения – все это было подчеркнуто из этих двух материальных источников, поэтому в поэзии указанного периода не встретишь надуманных сравнений, запутанных описаний, далеких от разумения гипербол, неясных выражений. Рудаки пишет:

Если для сада разума – ты осень,

Весна – для цветника любви.

Если ты пророк любви, то и

Творцом красоты себя зови.

Поэты 10 века особенно прославились талантливым и тонким описанием блеска весны, осенних пейзажей и земных картин, что давало человеку возможность наблюдать живую природу в вечном движении.

Одним из передовых представителей литературы 10 века следует признать Абушакура Балхи. Он родился в 915 году в Балхе, зрелости достиг в Бухаре, а приблизительно в 60-е годы 10 века умер. Абушакура Балхи был учеником и близким к Рудаки человеком. Из большого литературного наследия Абушакура до наших дней дошли разрозненные лирические отрывки, отдельные бейты из двух утраченных маснави и часть поэмы «Офариннома».

Абушакур с гордостью заявляет, что может приобрести золото и серебро в плату за свой труд:

Причитается ли мне динар или дирхем,

Возвышусь я над острием моего пера.

Несмотря на большой талант и высокое место, которое Абушакур занимал в литературе, он был человеком скромным и, не кичась своими обширными знаниями, считал их недостаточными:

Мои знания достигли того предела,

Что я знаю, что ничего не знаю.

И в самом деле, чем больше знаний приобретает человек, тем более он стремится открывать все новые тайны мира и человека. Абушакур призывает к целеустремленному познанию, особенно в молодые годы.

Абушакур создал свою поэму «Офариннома», не имеющую строго определенного сюжета, примерно в 944-947 гг. Поэма дидактического характера, до нас дошло 300 бейтов, в котором превозносятся наука и искусство, стремление человека к познанию истины и блага, восхваляются стыдливость и застенчивость, честь и совесть, воспеваются храбрость, смелость и терпение, а также умение хранить тайну, дружбу, порицаются невежество и жадность, завись и обман. Эта поэма по силе пропаганды высоких нравственных начал таджикско-персидской литературы стоит в одном ряду с поэмами Рудаки «Калила и Димна» и «Синдбаднома».

Другим значительным свободолюбивым поэтом-патриотом 10 века был Абумансур Мухаммад ибн Ахмад Дакики (931-978). Его относили к уроженцам и Самарканда, и Мерва, и Туса, и Герата. По мнению Абурайхана Беруни (973-1048) он родился в Балхе. Дакики считает себя учеником Рудаки и Шахиди Балхи.

В начале он служи при дворе правителей Чаганияна. Он был приверженцеми хранитеоем обычаев и традиций своих предков – зороастрийцев. Затем переехал в Бухару и по требованию саманидского эмира Нуха ибн Мансура (977-997) сложил дастан в стихах о Гуштаспе из «Шахнаме», состоящий из тысячи бейтов. Фирдоуси эти тысача бейтов включил в свою поэму «Шахнаме». Содержание этих бейтов охватывает описание правления Гуштаспа, появление Зороастра, религиозные войны между Гуштаспом и Арджаспом, который был правителем Турана. Дакики помещает Туран в Китае.

Перу Дакики принадлежат также прекрасные, содержательные касиды, газели, рубаи, китъа, и двустишия. Он был талантливым лириком:

И добро и зло Дакики изведал,

Ныне жаждет он четырех услад:

То – коралл вина, вера Заратуштры,

Чанга нежный стон, алых губ гранат.

(Пер. В. Левика)

Дакики стал жертвой происков врагов правителей Саманидов. Он был убит собственным рабом.

Сбор преданий, легенд о царствовании иранских правителей, их систематизации и написание «Шахнаме» в 10 веке отвечало духовной потребности народов. День ото дня усиливалась опасность нападения кочевников на государство Саманидов, потери национального суверенитета и внутренних междоусобиц. В 957 г. по заданию военачальника Саманидов Абумансура Мухаммада ибн Абдураззака несколько зороастрийских мобедов составили «Шахнаме», известное как «Абдумансурово Шахнаме». В 963 г. Абумуайяд Балхи и через 3 года после него Масъуп Марвази написали свои «Шахнаме». Инициатива Дакики на этом пути явилась серьезным шагом, открыв этим простор для Фирдоуси.

Сказания и поэмы слагались в форме маснави. В этом же жанре создавались героические, эпические, лирические и этические произведения. К лучшим образцам поэм и сказаний, написанных в это время следует отнести 7 поэм Рудаки (среди них «Калила и Димна» и «Синдбаднома»), 3 поэмы Абушакура Балхи, одна из которых «Офариннома», поэма в стихах «Шахнаме» и творение Абулмуайяда Балхи «Юсуф и Зулейха». Наличие в составе большинства из них наименования «наме», т. е. «книга» свидетельствует об их принадлежности к эпическому жанру. Именно в 10 веке появляются повествования, содержание которых составляет наука. Создателем такого рода поэм был также Устод Рудаки. Его поэма «Даврони Офтоб» касается науки астрономии. В виде поэмы создал свою «Донишнома» («Книга знаний») и Майсари (между 977-990 гг.) Она состоит почти из пяти тысяч бейтов и посвящена медицине. Автор относит медицину к числу таких важных наук как астрология, геометрия с математикой, мусульманское законоведение и полемизирует о различных заболеваниях, их признаках и врачевании. Единственная рукопись этой книги хранится в национальной библиотеке Парижа.

К наиболее развитому жанру поэзии относятся касыды. Содержание касыды в большинстве своем составляют восхваления и панегирик, иногда философия, жалоба, рассказ о пережитом и пр. Основоположником законченной касыды в таджикоязычной литературе, как указывалось, является Рудаки. Касыды писали и многие другие поэты. Устод Рудаки – первый поэт, отказавшийся только от восхвалений в касыде. Его последователем был Мадждуддин Абулхасан Кисои Марвази (953-1049), слагавший в зрелом возрасте касыды на философские, этические и медицинские темы. Иногда только вступительная часть касыды посвящалась описанию весны, любви, молодости, хорошему времяпрепровождению, праздникам и юбилеям.

После Эратосфона Киронского на протяжении многих столетий никто из ученых не пытался вновь изморить окружность Земли до тех нор, пока не были изобретены точные способы измерения больших расстояний на поверхности Земли. Лишь в XVII в. был изобретен надежный способ измерения таких расстояний — способ триангуляции (названный так от латинского слова «триангулюм», что значит «треугольник»). Этот способ удобен тем, что встречающиеся на пути препятствия — леса, реки, болота и т. п.— не мешают точному измерению больших расстояний. Измерение производится следующим образом: непосредственно по поверхности Земли очень точно измеряют расстояние между двумя близко расположенными точками А и В, из которых видны удаленные высокие предметы: холмы, башни, колокольни и т. п. Если из А и В через зрительную трубу можно разглядеть предмет, находящийся в точке С, то нетрудно измерить в точке А угол между направлениями АВ к АС, а в точке В— угол между В А и ВС. После этого по измеренной стороне АВ и двум углам при вершинах А и В можно построить треугольник А ВС и, следовательно, найти длины сторон АС и ВС, т. е. расстояния от А до С и от В до С. Такое построение можно выполнить на бумаге, уменьшив все размеры в несколько раз или с помощью вычисления по правилам тригонометрии. Зная расстояние от В до С и наводя из этих точек зрительную трубу измерительного инструмента (теодолита) на предмет в какой-либо новой точке В, мы тем же путем сумеем измерить п расстояния от В до В и от С до В. Продолжая измерения, мы как бы покроем часть поверхности Земли сетью треугольников: А ВС, ВСЭ и т. д., — в которых можно последовательно определить все стороны и углы (см. рис. на стр. 31). После того как измерена сторона АВ первого треугольника (базис), все дело сводится к измерению углов между двумя направлениями. Имея сеть треугольников, можно высчитать при помощи тригонометрии расстояние от вершины одного треугольника до вершины любого другого треугольника, как бы далеко друг от друга эти вершины ни находились. Так решается вопрос об измерении больших расстояний на поверхности Земли. Практическое применение способа триангуляции дело далеко не простое.

Эту работу могут выполнять только опытные наблюдатели, вооруженные очень точными угломерными инструментами. Обычно для наблюдений приходится сооружать специальные вышки. Работы такого рода поручаются особым экспедициям, которые продолжаются по нескольку месяцев и даже лет.

Способ триангуляции помог ученым уточнить знания о форме и величине Земли. Произошло это при следующих обстоятельствах.

Знаменитый английский ученый Ньютон (1643—1727) высказал мнение, что Земля не может иметь форму точного шара потому, что она вращается вокруг своей оси. Все частицы Земли находятся под влиянием центробежной силы, которая особенно велика у экватора и отсутствует у полюсов. Центробежная сила у экватора действует против силы тяжести и ослабляет ее. Равновесие между силой тяжести и центробежной силой было достигнуто только тогда, когда масса Земли у экватора стала больше, чем у полюсов, т. е. когда экваториальный диаметр стал больше полярного. Земной шар у экватора «раздулся», а у полюсов «сплющился» и постепенно приобрел форму мандарина, или, выражаясь научным языком, сфероида. Такую же форму должны иметь и другие планеты.

Интересное открытие, сделанное в то время, подтвердило предположение Ньютона.

В 1672 г. один французский астроном установил, что если точные часы перевезти из Парижа в Кайенну (в Южной Америке вблизи экватора), то они начинают отставать на 2,5 минуты в сутки. Это отставание происходит потому, что маятник часов около экватора качается медленнее. Стало очевидно, что сила тяжести, которая заставляет маятник качаться, в Кайенне меньше, чем в Париже. Ньютон объяснил это тем, что на экваторе поверхность Земли находится дальше от ее центра, чем в Париже.

Французская академия наук решила проверить правильность рассуждений Ньютона. Если Земля имеет форму мандарина, то дуга меридиана размером в один градус должна удлиняться при приближении к полюсам. Оставалось при помощи триангуляции измерить длину дуги в 1° на разном расстоянии от экватора. Измерить дугу на севере и на юге Франции поручили директору Парижской обсерватории Джованни Кассини. Однако южная дуга у него получилась длиннее северной.

Казалось, что Ньютон не прав: Земля не сплюснута, как мандарин, а вытянута, подобно лимону.

Но Ньютон не отказался от своих выводов и уверял, что Кассини ошибся при измерениях.

Между сторонниками теории «мандарина» и «лимона» разгорелся ученый спор, который длился 50 лет.

После смерти Джованни Кассини его сын Жак, также директор Парижской обсерватории, чтобы защитить мнение своего отца, написал книгу, где доказывал, что по законам механики Земля должна быть вытянута, как лимон. Чтобы окончательно решить этот спор, Французская академия наук снарядила в 1735 г. две экспедиции: одну — к экватору, другую — к северному полярному кругу.

Южная экспедиция проводила измерения в Перу. Для измерения была выбрана дуга меридиана длиной около 3° (330 км). Она пересекала экватор и переходила через ряд горных долин и высочайших горных хребтов Америки.

Работа экспедиции продолжалась восемь лет и была сопряжена с большими трудностями и опасностями.

Однако ученые выполнили свою задачу: градус меридиана у экватора был измерен с оченк большой точностью.

В поймах рек жарких стран залегают очень плодородные почвы.

Они образуются из плодородного ила, который реки приносят во время половодья и отлагают по своим берегам.

На таких почвах выращивают очень высокие урожаи риса, пшеницы, табака, джута, сахарного тростника. Именно в речных поймах древнего Востока— в Китае, Индии, Месопотамии и Египте — много веков назад развилось земледелие. Почвы долины Нила ежегодно удобрялись плодородным илом, который приносила река во время летних разливов. Пшеницу и рис египтяне сеяли осенью, по окончании разлива реки, а урожай снимали весной. Теперь на Ниле построены плотины; ил осаждается в водохранилищах и почти не попадает на поля. Его заменили искусственным удобрением.

Почвы речных пойм умеренных широт часто тоже очень плодородны. В речные долины талыми и дождевыми водами сносится рыхлый материал с окрестных водоразделов, склонов и полей. Однако почвы, образующиеся на этих наносах, не везде одинаковы. В долинах рек нередко встречаются болота и грубые, еще не сложившиеся малоплодородные почвы. В центральной— более высокой—части поймы преобладают почвы, богатые перегноем, с комковато-зернистой структурой. Они образовались под воздействием пышной луговой растительности.

В речных поймах высокие урожаи дают травы, овощные и другие сельскохозяйственные культуры.

Почва — величайшее богатство природы. Она дает человеку хлеб, овощи, картофель, фрукты и корм для скота.

Без почвы жизнь человека и животных невозможна на Земле. Вот почему с древнейших времен люди изучают почву, стараясь проникнуть в ее «тайны», открыть законы ее жизни и развития.

Большой отряд ученых — почвоведы всего земного шара старательно изучают почвы, описывают их, исследуют в лабораториях и на опытных участках.

Они составляют карты почв Земли, страны, области, района, изучают историю происхождения, развития и использования почв человеком.

Блон Ж. Великие тайны океана: В 2 т.: Энциклопедия / Пер. с фр. Л. Деревянкиной, А. Григорьева. — М.: ЭКСМО, 2002.

Существует закономерность: люди, профессионально связанные с делом, о котором пишут, добиваются значительно большего успеха по сравнению с дилетантами.

И очень правильно, что книга, открывающая список по истории географических открытий, написана именно таким человеком.

Жорж Блон родился в портовом городе Марселе и в молодости служил моряком на торговых судах дальнего плавания. Оставшись во время кризиса 1930-х годов без работы, он сменил множество профессий. Но Вторая мировая война вернула его на корабль боевым капитаном. Во время одного из сражений в Ла-Манше его судно было потоплено. Самого Блона подобрали лишь спустя двенадцать часов после катастрофы. Окончание войны стало окончанием его морской карьеры. После победы союзников Блон профессионально занялся писательским ремеслом и достиг в этом немалого успеха.

Его самая знаменитая книга — «Великий час океанов» — своеобразная морская энциклопедия, которая объединила тысячи фактов и событий, имён мореплавателей и названий их кораблей, реальных историй и легенд. Весь этот огромный материал Блон распределил по шести разделам: «Флибустьерское море», «Средиземное море», «Индийский океан», «Атлантический океан», «Тихий океан», «Полярные моря».

Не придерживаясь строгой хронологии, автор выстраивает рассказ таким образом, чтобы последовательность событий не заслоняла человеческие судьбы. Блону интересен каждый человек, о котором он пишет, будь то знаменитые первооткрыватели (Колумб, Магеллан, Амундсен, Скотт), великие полководцы (Александр Македонский, Юлий Цезарь, Наполеон, Нельсон) или даже разбойники — пираты, занимавшиеся не только печально известным промыслом, но и открывавшие новые земли.

Что особенно привлекает в рассказах Блона, так это взгляд настоящего профессионала, который и думает, и чувствует, и рассуждает как бывалый моряк. И если он говорит «мористее», то вовсе не для того, чтобы блеснуть специфической терминологией, а просто потому, что иначе и подумать, и сказать не может.

Вагнер Б. Б. Идущие к горизонту: В 2 кн. — М.: Флинта: Наука, 1999.

Кн. I: Путями великих путешественников.

Кн. II: Путями великих мореплавателей.

Две небольшие и скромные (безо всяких иллюстраций) книжки Б. Б.Вагнера оказались на удивление ёмкими. Сто сорок жизнеописаний великих путешественников и мореплавателей (с античных времён до конца ХХ века) разместились на их страницах.

Предваряя основное повествование, автор замечает: «История не всегда справедлива к своим персонажам, и порой подлинный герой, вроде отважного Диаша, оказывается в тени баловня удачи Васко да Гамы, а открытый Колумбом материк получает имя Америго Веспуччи… А много ли мы знаем о плаваниях Джона Кабота или Мэтью Флиндерса, путешествиях Мунго Парка или Маккензи. Да и у нас в России незаслуженно мало известны деяния Реброва и Ляхова, Крашенинникова и Овцына, Карелина и Черского…»

Конечно, полностью восстановить историческую справедливость Вагнер и не пытается, но его очерки о признанных или незаслуженно обойдённых славой путешественниках, содержат массу полезных и достоверных сведений.

Ориентироваться в книге удобно и просто. Очерки, посвящённые персоналиям, собраны по эпохам. Именной указатель, расположенный в конце второго тома, и ещё два — в начале первого («Географический указатель статей» и «Указатель статей по национальной принадлежности исследователей») — предоставят дополнительные пути поиска необходимой информации.

Великие путешествия: Атлас чудес света: Пер. с англ. — М.: Фирма «Либрос», 1998. — 224 с.: ил.

То, что сейчас любую книгу можно классифицировать как угодно, ни для кого не секрет. Вот и издатели «Великих путешествий» отнесли свое детище к атласам.

Правда, как и подобает настоящим атласам, данное издание включает в себя богатейший иллюстративный материал: карты, схемы, фотографии… И какие фотографии! За один только снимок совсем юного Тура Хейердала во время его «робинзонады» 1930-х годов можно отдать полжизни. И таких фотографий в атласе более чем достаточно.

Текст не уступает иллюстрациям. Он информативен, продуман, конкретен. Авторы — Розмэри Бартон, Ричард Кэвиндиш, Бернард Стоунхауз — отнеслись к делу серьёзно и с большим чувством. В том смысле, что любой абзац текста выдаёт неравнодушного человека. Иногда, может быть, даже несколько пристрастного, но зато живого и заинтересованного.

Весь материал, начиная с военных походов Александра Македонского и заканчивая высадкой человека на Луне, авторы расположили в хронологическом порядке, объединив, где возможно, путешественников и их путешествия по континентам. Есть и несколько тематических разделов: «Естествоиспытатели» и «Женщины-путешественницы» (большая редкость!). Вообще, в книге представлена и хорошо известная информация, и уникальная или, во всяком случае, незнакомая широкой публике.

Ещё один раздел, в котором помещена огромная хронологическая таблица, авторы вынесли в начало книги. И он производит едва ли не самое сильное впечатление. Таблица даёт наглядное представление о том, как шло освоение нашей планеты, как постепенно, параллельно и неуклонно, двигалось человечество по разным континентам, изучая и осваивая их.

Можно было бы ничего больше не говорить об этой книге, если бы не одна мелочь — эпиграф, которым авторы предваряют своё серьёзное и обширное повествование. Приведём его целиком, он заслуживает того.

Папаша у Тома играл на свирели, Том с детства любил выводить на ней трели. Напев, что играл он, всегда был один: «За горы и долы мы вдаль полетим». Детская песенка

Верн Ж. Полное собрание сочинений: В 25 т.: Т. 23: Открытие Земли: Пер. с фр. — М.: Ладомир, 1996. — 507 с.: ил.

Верн Ж. Всеобщая история великих путешествий и великих путешественников: В 3 кн.: Пер. с фр. — М.: Терра, 1996. — (Большая б-ка приключений и науч. фантастики).

Кн. 1: Открытие Земли.

Кн. 2: Мореплаватели XVIII века.

Кн. 3: Путешественники XIX века.

Верн Ж. История великих путешествий: В 3 т.: Т. 1: Открытие Земли: Пер. с фр. — Калиниград: Янтарный сказ, 1997. — 635 с.: ил.

Верн Ж. Конкистадоры и миссионеры: История великих путешествий: Пер. с фр. — Гродно: Сталкер, 1994. — 435 с.: ил.

Верн Ж. Проклятое золото: Пер. с фр. — Гродно: Сталкер, 1994. — 382 с.: ил. — (Открытие Земли).

Любой человек, хоть раз державший в руках один из многочисленных романов Жюля Верна, признает, что географическая составляющая занимает в них весьма заметное место. Несомненно, это было данью времени. Именно середина XIX века совпала с решающим штурмом последних уцелевших от вторжения европейской цивилизации уголков планеты: внутренних районов Африки и Австралии, Центральной Азии, полярных областей. Отчёты о путешествиях истинных подвижников науки и чистой воды авантюристов занимали страницы почти всех периодических изданий. Естественно, что географией интересовался всякий любознательный человек того времени.

Жюль Верн был далеко не всяким. Его страсть к путешествиям зародилась ещё в Нанте, где юный Жюль с младшим братом Полем часами слонялись по набережной, мечтая о дальних странах и неведомых морях. Со временем эта страсть не угасла. Поль стал профессиональным моряком, а молодой литератор Жюль избрал главным направлением творчества приключенческо-географический роман. Он даже поставил себе цель описать весь мир в многотомной серии «Необыкновенные путешествия».

Одновременно с этим грандиозным литературным циклом Верн решил создать серьёзное фактографическое сочинение — «Всемирную историю географических открытий». Именно об этом сообщил в марте 1864 года первый выпуск журнала «Магазэн д’эдюкасьон…».

Однако выпуск энциклопедического издания был отложен на долгие шесть лет, в течение которых Верн проделал колоссальную работу. Во-первых, он изрядно пополнил географический раздел своей знаменитой картотеки, куда включал все более или менее значительные факты по разным областям знания. Во-вторых, он принял участие в завершении работы над энциклопедическим словарём «Иллюстрированная география Франции и её колоний», после издания которого молодой литератор заработал репутацию серьёзного учёного.

И в-третьих, Жюль Верн завязал многочисленные знакомства в географических кругах, которые были ему необходимы для продолжения научных изысканий.

Таким образом, вся подготовительная работа была сделана, и Верн приступил к написанию грандиозной историко-географической энциклопедии.

Первый том под названием «Открытие Земли» увидел свет в 1870 году, после чего работа застопорилась. Автор копил материал для следующих томов, одновременно исправляя и дополняя при помощи профессионального географа Габриэля Марселя, которого он привлёк к работе, выпущенный том. Переработанное издание вышло в октябре 1878 года под названием «История великих путешествий и великих путешественников. Открытие мира».

В том же году был написан второй том — «Мореплаватели XVIII века», напечатанный в 1879 году. А уже в 1880-м был опубликован последний том «Истории…», в котором Верн собрал сведения о наиболее значительных путешествиях первых сорока лет нового столетия.

Современники с восторгом встретили «Историю…» Жюля Верна. По общему мнению, он написал работу, достойную предмета исследования и при этом ни на шаг не отступил от своих литературных принципов. Огромный фактографический материал и живость изложения позволили энциклопедии французского романиста стать бестселлером своего времени. И не только у себя на родине. Например, на русский язык «Открытие Земли» было переведено в 1872 году и затем неоднократно переиздавалось. Хотя вся работа целиком вышла у нас только в 1958-1961 гг. в прекрасно иллюстрированном детгизовском издании.

Редакция ленинградского отделения Детгиза решила тогда выпустить идеальное пособие для юного читателя по истории географических открытий. И энциклопедический труд Жюля Верна был признан наиболее пригодным для этого. Правда, пришлось провести большую дополнительную работу. Был заново переведён французский подлинник (над ним трудился целый штат переводчиков во главе с Е. П.Брандисом). Книгу сократили, удалив малоинтересные для тогдашних школьников места. Также была осуществлена сверка исторических и географических реалий и внесены исправления в случае расхождения с данными современной науки. Наконец, было принято вполне естественное решение: там, где имелись русские переводы дневников и реляций путешественников, в текст вставлялись соответствующие фрагменты отечественных публикаций. «Таким образом, детгизовское издание представляло собой не столько перевод текста Жюля Верна, сколько оригинальную научно-популярную работу» (А. Москвин). И хотя за прошедшее время ситуация в книжном мире сильно изменилась — появилось множество интересных, ярких, глубоких изданий, посвящённых географическим открытиям, — книга Ж. Верна и сейчас не потеряла своего обаяния и вполне может служить «вдохновенным введением в историю изучения предмета». Так что издательства «Ладомир» и «Терра», осуществившие в 1990-х годах переиздания энциклопедического труда Жюля Верна (в детгизовском варианте, но с осовремененным аппаратом примечаний и новыми списками дополнительной литературы), нисколько не прогадали.

Внуков Н. А. Великие путешественники: Биогр. словарь. — СПб.: Азбука, 2000. — 734 с.: ил.

Как и подобает всякому уважающему себя энциклопедическому изданию, биографический словарь «Великие путешественники» снабжён солидным справочным аппаратом и профессионально составленной библиографией. И всё же его можно назвать просто книгой для чтения. Биографические статьи (а их, заметим, 160) написаны так складно и увлекательно, что, прочитав одну, невозможно устоять перед искушением заглянуть в следующую. Конечно, истории знаменитых мореплавателей и землепроходцев уже сами по себе приковывают внимание, но и автор, известный питерский писатель Николай Андреевич Внуков, умеет подать их соответствующим образом.

В небольших по объёму статьях находится место самой разнообразной информации — и обязательной, и такой, что в обычных справочных изданиях, как правило, не приводится.

Например, говоря об испанском конкистадоре Бальбоа, можно было бы только упомянуть тот факт, что он вместе с двадцатью двумя спутниками открыл в сентябре 1513 года последний, неведомый дотоле европейцам океан — Тихий. Но Внуков этим не ограничивается, а рисует величественную картину, на которой Бальбоа в полном рыцарском облачении, с мечом в одной руке и со знаменем в другой входит в воду и принимает во владение королей Кастилии «все сии моря и земли, и берега, и заливы, и острова». Далее автор приводит немаленький кусок из подлинного акта о вступлении во владение «Мар-дель-Сур» — «Южным морем», заканчивающийся словами, которые невозможно не процитировать и нам: «Сии двадцать два человека, а с ними и писец Андрес де Вальдеррабано были первыми христианами, вступившими в воды Мар-дель-Сур, и все они коснулись воды рукою и омочили уста, дабы узнать, солёная ли здесь вода, как и в том, другом море. И увидев, что сие истинно так, они возблагодарили Бога».

Конечно, после таких слов сердце любого человека забьётся чаще, а воображение станет работать с утроенной силой.

Гумилевская М. В. Как открывали мир: Из истории путешествий и открытий. — М.: Дет. лит., 1977. — 366 с.: ил.

Возможно, кто-то в принципе не любит школьные уроки. Значит на его жизненном пути не встречался преподаватель, способный зажечь воображение и пробудить любопытство. В этом случае книга Марты Гумилевской может стать небольшой компенсацией.

«По Аравийской пустыне, что лежит к востоку от долины реки Нил, медленно идёт караван. Его сопровождает армия, три тысячи воинов. Сзади тащится обоз с сосудами для воды, с продовольствием, запасными сандалиями. Ослики так нагружены, что из-под громадных тюков их и не видно, только семенят ножки с копытцами, как будто они принадлежат не живым существам, а вот этим тюкам».

Неторопливо и размеренно движется караван египтян к морю, которое сейчас называют Красным, а четыре тысячи лет назад именовали «Великой Зеленью».

Неторопливо и размеренно ведёт свой рассказ Марта Гумилевская. Но именно этой неторопливостью, тихим голосом, спокойной интонацией она почти гипнотически действует на читателей, заставляя погружаться в события далёкого прошлого. И вот уже вместе с египтянами вы бредёте по раскалённой пустыне, вас мучит нестерпимая жажда, и манит благословенная страна Пунт, в которую движется караван по повелению великого фараона Ментухотепа.

А когда закончится этот легендарный поход, вас будут ожидать финикийцы, чтобы уйти в опасное и длительное плавание вокруг Ливии (Африка). А позже на кораблях «Санта-Мария», «Пинта» и «Нинья» под командованием самого Колумба вы решитесь переплыть огромный океан и достичь берегов таинственной Индии, но не дойдёте до неё, зато откроете неведомый доселе материк.

Потом будут поиски нового морского пути с Васко да Гама, первое кругосветное плавание Магеллана, экспедиции Джеймса Кука к Неизвестной Южной Земле и, наконец, открытие Антарктиды русскими моряками под командованием Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена и Михаила Петровича Лазарева.

Открытием шестого континента Марта Гумилевская завершает своё повествование. Иллюзия погружения в прошлое рассеивается, но остаётся привкус хорошо усвоенного урока географии или истории. Урока столь же занимательного, сколь и полезного, хотя и, возможно, чуть пафосного. Но попробуйте обойтись без пафоса, когда речь идёт об Открытии Мира!

Кублицкий Г. И. Весь шар земной…: Рассказы о путешествиях и открытиях. — М.: Дет. лит., 1986. — 317 с.: ил.

Несмотря на то, что Георгий Иванович Кублицкий избрал для своей книги столь громкое название, он не собирался отражать в ней «всю летопись познания нашей планеты», а перелистал лишь «отдельные странички этой летописи, относящиеся к разным уголкам земного шара». Собственно, так поступали многие авторы и до Кублицкого, и после него. Оригинальность данного издания заключается в ином. Каждая из шестнадцати глав, составляющих книгу, чётко делится на две части. Первая напоминает авантюрный роман. Ведёт ли автор рассказ о путешествии венгерского учёного Арминия Вамбери, под видом хромого дервиша проникшего в самое сердце мусульманского Востока (за что «френги», то есть европеец, в то время мог поплатиться жизнью), великом исследователе Африки докторе Давиде Ливингстоне или о поисках загадочного Тунгусского метеорита, — действие развивается стремительно и ярко.

Вторая часть каждой главы более спокойна и сдержанна. Здесь Г. И.Кублицкий рассказывает о судьбах исследователей и их открытий. И оказывается, что «продолжение истории давнего открытия бывает иногда столь же увлекательно, как и дорога к нему». Даже если на первый взгляд рассказ автора как будто и не относится к герою повествования непосредственно, он всегда связан с делом его жизни, маршрутами путешествий, идеями и даже заблуждениями.

Магидович И. П., Магидович В. И. Очерки по истории географических открытий: В 5 т. — Изд. 3-е, перераб. и доп. — М.: Просвещение, 1982-1986.

В наше время каждое второе издание стремится иметь в названии или, на худой конец, в подзаголовке слово «энциклопедия». При этом та колоссальная ответственность, которую это определение налагает, как правило, в расчёт не берётся.

Иосиф Петрович Магидович назвал свою книгу, впервые выпущенную в 1957 году, скромно — «Очерки по истории географических открытий». Но по привлечённому фактографическому материалу, продуманной до мельчайших подробностей схеме его расположения, уникальному справочному аппарату редкая энциклопедия может сравниться с этими «Очерками…».

В одном только «Указателе имён» (в издании 1982-1986 гг., вышедшем уже после смерти Иосифа Петровича и подготовленном к печати его сыном и соавтором Вадимом Иосифовичем) значится более двух тысяч семисот учёных, путешественников, исторических деятелей. «Указатель географических названий» не уступает именному. А в первых изданиях «Очерков» имелся ещё и «Указатель морских судов, аэростатов и дрейфующих станций».

Что же касается задач, которые ставили перед собой и, заметим, успешно решали авторы, то они чётко изложены в предисловии:

«Цель предлагаемой книги — показать, как сложилось в результате тысяч путешествий, начиная с древности до наших дней, современное представление о физической карте мира, то есть как были установлены:

наличие единого Мирового океана и приблизительные размеры каждого из четырёх океанов;

контуры материков, а следовательно, и очертания полуостровов и береговые линии средиземных и окраинных морей;

приблизительные размеры каждого материка — посредством круговых плаваний или пересечений континентов в разных направлениях;

основные черты рельефа, достаточные для элементарной характеристики поверхности каждого континентального массива: важнейшие горные хребты, нагорья и низменности;

основные черты гидрографической сети материков: направление течения и бассейны важнейших рек, географическое положение озёр, а для великих озёр — их береговые линии;

географическое положение архипелагов, входящих в них значительных групп и крупных островов; а также наиболее интересных одиночных островов».

После такого перечня любой комментарий покажется легковесным и даже кощунственным. Одним словом, серьёзное научное издание для специалистов. Но к счастью, используемое и школьниками для написания докладов и рефератов.

На настоящий момент существует четыре издания «Очерков…». Последнее выпущено «Центрполиграфом» в 2003-2004 гг. И как все предыдущие, с необходимыми дополнениями и уточнениями, которые возникают (и вносятся) по мере развития географической науки.

Малов В. И. Затерянные экспедиции: Школьникам об истории геогр. открытий. — М.: Просвещение, 1980. — 127 с.: ил.

В начале XXI века, когда составлены точные и подробные географические карты, кажется, что история открытия Земли напоминает триумфальное шествие — от успеха к успеху, от завоевания к завоеванию. Однако дорога победителей в несколько слоёв вымощена костями их предшественников. Вот о тех, кто не дошёл, пропал без вести, затерялся среди глухого безмолвия жарких пустынь или арктических просторов, и попытался рассказать Владимир Игоревич Малов. Из тысяч трагических историй автор выбрал только восемь:

— тихоокеанский поход двух французских фрегатов под командованием Лаперуза;

— два африканских путешествия шотландца Мунго Парка по реке Нигер;

— третью полярную экспедицию Джона Франклина;

— австралийскую эпопею Роберта Бёрка;

— полёт к северному полюсу на воздушном шаре шведского инженера Соломона Августа Андре;

— проигранное в начале XX века англичанином Робертом Скоттом норвежцу Руалю Амундсену и окончившееся трагедией состязание в достижении Южного полюса;

— гибель полярной экспедиции корабля «Геркулес» под командованием Владимира Александровича Русанова;

— и, наконец, скитания полковника Фосетта по «затерянным мирам» Южной Америки в поисках древних городов и погибших цивилизаций.

Обращаясь к читателям в самом начале книги, автор обещает: «Здесь будет рассказано о разных маршрутах, о долгих поисках, о неожиданных находках, случившихся иной раз десятилетия спустя после того, как был потерян последний след путешественника».

Владимир Малов добросовестно выполняет своё обещание. И что примечательно, он так выстраивает рассказ, что трагический финал не заслоняет жизни людей, а лишь оттеняет её, делая контрастнее и чётче.

Малов В. И. Легенды ведут к открытиям. — М.: Просвещение, 1982. — 144 с.: ил. — (Школьникам об истории геогр. открытий).

«Если ты отплывёшь от нашей земли в ту сторону, что лежит правее захода солнца, то остров появится перед тобой через девять дней и девять ночей, на десятое утро…

Ступи на остров в том или ином месте и иди к подножию горы, не забывая во время пути о том, что нельзя оборачиваться, иначе источник утратит для тебя свою чудесную силу. Настанет момент, и леса расступятся, и перед тобой откроется ровное место. Там и бьёт этот источник, дающий вечную молодость…»

Красивая сказка. Но разве может сказка заставить взрослого здравомыслящего человека пуститься в дальнее и опасное путешествие? Да. Может.

Его звали дон Хуан Понсе де Леон. Лихой вояка и удачливый конкистадор, он был губернатором Пуэрто-Рико. В 1511 году уже стареющий дон Хуан впервые услышал легенду о Бимини — острове вечной молодости. И безоговорочно поверил в неё. Выправив бумаги у испанского короля Фердинанда Арагонского о предоставлении прав на открытие (за свой счёт) и на управление «Островом вечной молодости», он снарядил три корабля и отправился в путь. Экспедиция была долгой, тяжёлой и опасной. Нет, вожделенного Бимини Понсе де Леон не нашёл, зато открыл неведомую землю и назвал её Флоридой, то есть «цветущей». А ещё обнаружил возле её берегов мощный поток тёплого океанского течения — «великую реку в океане» — Гольфстрим, которым потом долгие века будут пользоваться мореплаватели для возвращения из Нового Света в Европу.

Так легенды приводили к открытиям. Правда, люди, отправляющиеся за ними, часто находили не то, что искали. Понсе де Леон был одним из многих. И легенда об острове вечной молодости не единственная: «…их было достаточно в истории географии, порой самых фантастических, и чаще всего они так и оставались легендами, которые не подтверждались и не могли подтвердиться», — пишет В. Малов, предоставляя читателям возможность убедиться в этом. Герои его книги будут искать золотую страну Эльдорадо, призрачный остров Святого Брандана, счастливую и богатую Сиволу, загадочную землю Санникова и… не находить их, но попутно делать великие и малые географические открытия.

И только одна легенда найдёт своё подтверждение — легенда о Южной Неведомой Земле, поиски которой завершатся нанесением на карты шестого материка — Антарктиды. Но подробнее об этом расскажет сам Владимир Игоревич Малов.

Тем же, кто заинтересуется поисками легендарных земель, советуем обратиться к книге американского журналиста и исследователя Раймонда Рамсея «Открытия, которых никогда не было» (СПб.: Амфора, 2002). Но сразу же стоит оговориться: хотя тема книги увлекательна (мнимые открытия, зафиксированные в своё время картографами, а затем стёртые с карты мира), и автор строит рассказ с большим умением и несомненным знанием материала, некоторая тенденциозность Рамсея заметна невооружённым глазом.

К примеру, рассказывая о поисках Южного континента и приводя массу интересных и разнообразных фактов, в конце очерка автор недоумевает: кто же именно открыл Антарктиду? То ли офицер британского военно-морского флота Эдвард Брэнсфилд, то ли американский шкипер Натаниель Палмер, то ли капитан английского зверобойного судна Джон Биско. А вот имена русских мореплавателей Беллинсгаузена и Лазарева вообще не упоминаются. Не было их, по мнению автора, в истории открытия шестого континента. Так что и хотелось бы простодушно похвалить книгу Рамсея, да только за державу обидно.

Мезенцев В. А. Земля неразгаданная: Рассказы о том, как открывали и продолжают открывать нашу планету. — М.: Мысль, 1983. — 255 с.: ил.

Мезенцев В. А. И вечный поиск…: Книга о вечной жажде открытий, о поисках и находках, о путешествиях в прошлое и будущее. — М.: Дет. лит., 1984. — 287 с.: ил.

На счету Владимира Андреевича Мезенцева около двух десятков книг. Во второй половине прошлого века он был одним из самых востребованных популяризаторов науки и непримиримых борцов со всяческими суевериями. Его знаменитую «Энциклопедию чудес» буквально зачитывали до дыр.

Книги «Земля неразгаданная» и «И вечный поиск…» сделаны в излюбленной манере Мезенцева. Маленькие главки представляют собой законченные рассказы о людях, необычных явлениях природы, научных идеях.

Эти рассказы на самом деле почти крошечные. Сравните, например: Жюль Верн в «Открытии мира» отвёл Христофору Колумбу пять огромных глав, а у Мезенцева все четыре путешествия открывателя Америки занимают пять страничек. Правда, Владимир Андреевич и не пытается дать обстоятельное описание целей, задач, маршрутов экспедиций и путешествий. Он лишь называет имена. Того же Колумба, Магеллана, Миклухо-Маклая, Козлова, Фосетта… Он делает зарисовки, беглые портреты этих людей и обозначает основные направления их поисков.

Чтобы повествование выглядело убедительным, автор привлекает множество исторических фактов, научных данных, отрывков из художественной литературы, свидетельств очевидцев и выстраивает книги таким образом, что они воспринимаются как единое исследование, посвящённое открытию и познанию нашей планеты.

Репин Л. Б. Сквозь ярость бурь: Книга о мореплавателях и о том, как они открывали землю / Худож. В. Освер. — Изд. 2-е. — М.: Дет. лит., 1988. — 301 с.: ил.

Об истории географических открытий можно рассказывать серьёзно и сухо, можно торжественно и отстранённо, а можно вдохновенно. Леонид Борисович Репин написал вдохновенную книгу.

С первых же страниц на читателя будто пахнёт ветром дальних странствий. Призывно зарокочет море. Прекрасные каравеллы расправят свои паруса. Донесётся аромат неведомых трав.

Совсем не случайно четырнадцать первых и четырнадцать последних страниц книги отведены старинным гравюрам, картам, портретам, рисункам экзотических растений и животных, которые привозили мореплаватели из дальних стран. Они служат своеобразным обрамлением рассказу о великом кругосветном путешествии. А двадцать пять глав книги предстанут перед читателями как двадцать пять этапов этого единого морского похода.

Каждая глава — рассказ о судьбе одного из мореплавателей. Одно только перечисление их имён и заслуг вполне может звучать как поэма.

Ганнон, карфагенский флотоводец, который в VI веке до н. э. дошёл до экватора и описал западный берег Африки.

Античный полярный исследователь грек Пифий.

Викинг Эйрик Рыжий. Он первым ступил на землю Гренландии. А его сын — Лейв Эйриксон — задолго до Колумба открыл Америку.

И конечно, сам великий Христофор Колумб.

И Бартоломеу Диаш, чей подвиг (а он открыл и обогнул мыс Доброй Надежды) остался незамеченным современниками.

И отважный и дерзкий Фрэнсис Дрейк, пират Её Величества королевы Англии и знаменитый мореплаватель.

И Семён Иванович Дежнёв со товарищи, обогнувший северо-восточную оконечность Азии, не ведая, что прошёл дорогой, разделяющей два континента.

А ещё Магеллан и Америго Веспуччи, Абель Тасман и Жан Франсуа де Лаперуз, Степан Крашенинников и Василий Головин, Отто Коцебу и Фёдор Литке…

Великие имена — легендарные судьбы. Но Леонид Репин не пойдёт по проторенному пути. Легендам он противопоставит факты, вымыслу — документы. Но от этого история морских путешествий не станет менее захватывающей и романтичной, а те, кто их совершил, не лишатся ореола героев.

Сенкевич Ю. А., Шумилов А. В. Их позвал горизонт. — М.: Академкнига, 2002. — 234 с.: ил.

Юрий Александрович Сенкевич — в недавнем прошлом один из самых популярных людей нашей страны. Многолетний ведущий телевизионной программы «Клуб кинопутешествий», знаменитый учёный и врач, принимавший участие в двух легендарных плаваниях самого Тура Хейердала, он долгие годы считался главным путешественником Советского Союза.

Разнообразный опыт телевизионных и вполне реальных странствий Юрий Александрович использовал для создания книги «Их позвал горизонт».

Казалось бы, о Христофоре Колумбе, Витусе Беринге, Джеймсе Куке и ещё десяти знаменитых мореплавателях и землепроходцах, которых Ю. Сенкевич и А. Шумилов выбрали для своего сборника, написано уже столько, что невозможно сказать о них что-то новое и оригинальное. Отнюдь.

Авторы провели большую подготовительную работу. Упорные архивные поиски, длительные консультации учёных (географов, историков) позволили им выработать свою концепцию. Только после этого, опираясь на дневники первопроходцев, воспоминания современников, авторитетные суждения специалистов, они приступили к написанию собственной книги.

Часто под их пером лишь чётче и рельефнее проступают характеры и деяния великих открывателей мира. Но иногда точка зрения авторов вступает в явное противоречие с общепринятой. Так, рассказывая о первом кругосветном плавании, они утверждают, что оно «никак не входило в замыслы Магеллана. Более того, во главе с Магелланом оно не могло состояться». И аргументы, которые приводят авторы, весьма убедительны.

Такой подход к общеизвестным фактам очень стимулирует мыслительную деятельность, заставляя читателей не принимать всё на веру, а учиться сопоставлять разные точки зрения и делать собственные выводы. И не бояться спорить с авторитетами.

Томилин А. Н. Как люди открывали свою Землю: Науч.-худож. книга. — Л.: Дет. лит., 1987. — 400 с.: ил.

Томилин А. Н. Открыватели Земли: Энциклопедия «Хочу всё знать». — СПб.: «Изд. Дом “Нева”»; М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2000. — 415 с.: ил. — (Хочу всё знать).

На самом деле книга А. Н.Томилина «Как люди открывали свою Землю» включает в себя переиздание трёх выходивших ранее книг.

Первая так и называлась «Как люди открывали свою Землю», а две другие — «Как люди изучали свою Землю» и «Как люди обживали океаны Земли».

Каждая из них — особое направление в познании нашей планеты.

Герои первой книги — отважные путешественники и первопроходцы — нанесли на карты земные материки и океаны. Герои второй заглянули в недра планеты. Герои третьей осваивают океанские глубины.

Такое разделение вполне закономерно и обоснованно. Анатолий Николаевич Томилин вообще очень чётко и точно умеет распределить весь тот огромный материал, который он отобрал для своих книг.

Вот, скажем, совсем небольшая главка «Как искали форму Земли». А сколько фактов, имён, гипотез она содержит. Здесь представлены и древние модели мира. Приведём несколько из них. Просто для красоты.

Древние китайцы договорились считать Землю плоской и четырёхугольной, вроде рисовой лепёшки с обрезанными краями, по углам которой стоят столбы, подпирающие небо.

Некоторые индийские мудрецы и философы утверждали, что мир подобен лотосу.

А финикийским мореплавателям земля представлялась горбатой — точь-в-точь половинка яблока, лежащая в блюдце с водой.

В той же главе можно узнать и о том, кто первым догадался, что Земля — шар, или когда и кем был сделан первый глобус. А ещё познакомиться с древнегреческим математиком и астрономом Эратосфеном Киренским, который не только вычислил размеры нашей планеты, но и написал знаменитый научный труд «Географика» (в переводе с греческого — «землеописание»). Название этого сочинения дало имя целой науке — географии.

И наконец, в той же маленькой, по сути дела вводной главке можно найти размышления самого Томилина на тему: «Что же это значит — открывать Землю? Ведь она ни от кого и никогда не была закрыта».

Обогатив читателей такими разнообразными сведениями и познакомив с основными географическими понятиями, автор спокойно переходит к основному повествованию, как уже говорилось, чётко и разумно структурировав его.

В 2000 году Анатолий Николаевич Томилин переработал, дополнил и издал в виде энциклопедии эту свою книгу, назвав её «Открыватели Земли». Но что обидно, былую стройность и продуманность она утратила, а вот справочным аппаратом не обзавелась. Хотя для энциклопедического издания это просто недопустимо.

Узин С. В. Имя на карте: Очерки. — М.: Мысль, 1983. — 192 с.: ил.

Берингов пролив и пролив Лаперуза, остров Тасмания, мыс Челюскин, города Хабаровск и Ванкувер — за этими географическими названиями стоят реальные люди.

О тех, чьи имена запечатлены на карте мира, — книга Семёна Владимировича Узина. Это не единственная его книга, посвящённая топонимике (науке о географических названиях). Но если в других изданиях («О чём молчит карта», «Тайны географических названий», «Гремящий дым») С. В.Узин отстаивал определённые гипотезы происхождения странных, загадочных или даже курьёзных наименований географических объектов, то в «Имени на карте» никаких тайн он не раскрывает и никаких гипотез не отстаивает. Всё и так ясно.

Например, Гумбольдтовы горы в Австралии, Новой Зеландии и Новой Гвинее, ледник Гумбольдта в Гренландии, река Гумбольдта в Америке, Гумбольдтово течение у южноамериканских берегов Тихого океана, долины, заливы, города в Соединённых Штатах Америки носят имя немецкого учёного Гумбольдта.

И хотя на самом деле всё предельно ясно, открывается возможность рассказать о великом естествоиспытателе, основоположнике научного исследования Земли и путешественнике Александре фон Гумбольдте. И Семён Владимирович Узин не упускает эту возможность. Среди действующих лиц его книги можно найти также адмирала и океанографа Степана Осиповича Макарова, исследователя Центральной Азии Петра Кузьмича Козлова, английского мореплавателя и деда великого поэта Джона Байрона и многих-многих других — тех, кто подарил свои имена географической карте мира.

И в конце концов оказывается, что этот раздел топонимики не менее интересен, чем другие, и рассказ о нём заслуживает не меньшего внимания.