Если раньше основными источниками информации были школы, книги, а затем – телевизор, то сейчас на детей обрушивается информационный шквал, включая Интернет, из которого они выхватывают только то, что не требует особой мыслительной нагрузки.

Сегодняшние школьники стали намного прагматичнее, рациональнее. Любые действия они оценивают, прежде всего, с позиции: «а нужно ли это мне»?, «зачем мне это нужно»? Дети поняли – сами или по подсказке родителей, – что географические знания не смогут быть источником дохода и, следовательно, география им не нужна.

«Старая», не изменившаяся география, как предмет, сегодня не воспринимается школьниками и как результат, мы получаем географически необразованное поколение.

У школьников, несмотря на то, что они изучают географию 5 лет, не развито географическое мышление, отсутствует географическая культура и даже самые элементарные навыки работы с картами.

Географическое мышление имеет свою основу в осознании того, что вся окружающая нас среда – и природная, и социальная по своей сути географична, т. к. представляет собой комплекс взаимосвязанных явлений самой различной природы на определенной территории. Теперь возникает вопрос, каким образом формируется географическое мышление? Ответ может быть только один: на основе и благодаря географическому образованию. Именно географическое образование должно научить «мыслить молодого человека глобально, а действовать локально», т. е. – мыслить географично.

Суть географической культуры – логическая цепочка: географическая наука – географическое образование – географическое мышление – географически выверенное решение. «Географическая культура» – это определенный уровень развития личности, обеспечивающий географическое мышление и возможность принятия решений в сфере современных проблем взаимодействия природных и социальных компонентов на различных территориальных уровнях; у подавляющего большинства населения России, в том числе и у школьников уровень географической культуры крайне низок.

В третьем параграфе проводится критический анализ современных концепций среднего географического образования в России.

В середине 1988 г.

после февральского Пленума ЦК КПСС по образованию была сформирована Межведомственная комиссия по разработке концепции географического образования во главе с профессором В. П. Максаковским. Главной задачей Комиссии стал анализ всех представленных концепций; на их основе уже в следующем году Комиссия должна была предложить общегосударственную концепцию развития среднего географического образования в России.

Все представленные с тех пор концепции разные, однако все они страдали и страдают одним недостатком – коренного поворота в географическом образовании они не предусматривали.

В диссертации в хронологическом порядке подробно рассматриваются все предлагавшиеся за последние 15 лет концепции:

А) Концепция, разработанная Лабораторией обучения географии НИИ содержания и методов обучения (СиМО) АПН СССР под руководством М. В. Рыжакова. Эта концепция была наиболее удачной. В ней впервые прозвучал тезис об усилении комплексного подхода к изучению не только процессов и явлений, но и отдельных стран, включая Россию. Принципиально важно, что концепция предусматривает объединенное изучение природных и социальных явлений на разных территориальных уровнях. Новым элементом явился предлагаемый в 9-м классе курс «Общая география», подводящий изучение географии в школе к логическому концу.

Б) Концепция, предложенная профессором МПГУ В.П.Максаковским. В этой концепции автор справедливо писал, что реформу географического образования необходимо вести с позиций решений Всесоюзного съезда учителей (1988 г.). «Это значит, – продолжал В.

П. Максаковский, – что при всем значении огромного накопленного опыта, при всем уважении к богатым традициям, при всем нежелании заставлять еще раз «на корню» переучиваться учителей необходимо предпринять, наконец, попытку действительно революционного обновления школьной географии» (подчеркнуто автором диссертации). И далее он писал, что у нас, в географии, есть свои «Нины Андреевы», не желающие коренной перестройки школьной географии, т. е. в то время автор был сторонником радикального обновления школьной географии. Однако, несмотря на определенный пафос, никаких особых новаций в концепции не наблюдается. Новыми позитивными элементами концепции можно считать предложения об усилении страноведческой составляющей, об объединении триады природа – население – хозяйство, в то же время предлагается новый весьма сомнительный тезис о завершении курса географии курсом «Конструктивная география».

В) Концепция, предложенная сотрудником НИИ СиМО АПН СССР Т. П. Герасимовой. Эта концепция, на наш взгляд, является одной из лучших. Ядром географического образования должно стать комплексное страноведение на локальном, региональном и планетарном уровнях. В старших классах школы автор предлагает ввести интегрированные курсы, например, «Естествознание» или «Обществоведение» с включением в них в том числе, и географических знаний о природе, демографии, экологии, экономике, о взаимодействии природы и общества. Предлагается также интегрированный курс на основе объединения содержания социально-экономической географии СССР и зарубежных стран, а также новейшей истории СССР и мира.

Концепция Т. П.Герасимовой представляет собой глубоко продуманную единую систему, хотя, по нашему мнению, концепция в отдельных случаях не соответствует возрастным особенностям учащихся.

Г) Концепция, предложенная сотрудником Института географии АН СССР профессором В. С. Преображенским. Она не столь подробно разработана, как некоторые предыдущие, и в этом отношении похожа на концепцию Н. М. Сваткова. Но она крайне интересна своим принципиальным подходом к среднему географическому образованию. Концепция В. С. Преображенского – это яркий и, пожалуй, единственный пример (не считая работ Н. Н. Баранского) того, как с позиций географической науки можно реформировать географическое образование. На место географии в жизни общества, по мнению автора концепции, существуют два взгляда. Традиционный подход, когда географию рассматривают как совокупность гуманитарных знаний, необходимых для общего культурного развития. Именно в соответствии с этим взглядом и построен каркас школьной географии. Второй подход заключается в том, что географию рассматривают, как науку, ставшую одной из основ практической жизни людей. «Знание законов территориальной организации природы и общества – орудие повседневной деятельности десятков миллионов людей». Именно эта точка зрения, на наш взгляд, должна стать основой реформирования географического образования.

География сильно изменилась, но в сфере образования, по мнению автора данной концепции понимание новой ситуации, соответствующее второму взгляду на географию, еще не достигнуто; в отличие от других дисциплин содержание научной и учебной географий разошлось. География, как наука, пишет В. С. Преображенский, преследуя цель получения новых знаний, построена по принципу изучения важнейших сторон природы и общества. В то же время география, как школьный предмет, уже многие десятилетия ориентируется на передачу готовых знаний, группируя их вокруг фактического материала, характеризующего материки и страны. Такая ориентация не обеспечивает декларируемого синтеза, поскольку страноведение, по мнению В. С. Преображенского, выполняющее информационную функцию, не обладает собственной теоретической базой. В этом вопросе он резко расходится с мнением некоторых других коллег.

Он предлагает не идти путем вкрапления в традиционную страноведческую канву научных предпосылок, как это пытаются делать сейчас, а развести в программе страноведческо-информационную и научно-содержательную части, дав в младших классах первую часть, а в старших классах – вторую.

С некоторыми моментами концепции В. С. Преображенского можно и поспорить, в частности вызывает сомнение необходимость деления географии на страноведческий курс в младших классах, и научно-содержательный – в старших. По нашему мнению, в данном случае целесообразнее идти путем интегрирования этих вопросов. Тем не менее, предложения В. С. Преображенского являются крайне важными и многие из них легли в основу концепции, предлагаемой диссертантом.

Д) Концепция, подготовленная группой научных сотрудников Географического факультета МГУ под руководством В. Р. Крищюнаса и С. В. Рогачева.

Авторы концепции указывают на пороки среднего географического образования и «делают ставку» на развитие страноведческой составляющей с упором на её гуманитаризацию.

Вплоть до сегодняшнего дня концепция специалистов МГУ остается наиболее проработанной и по существу революционной. Она в корне меняет подход к среднему географическому образованию, хотя и не лишена серьезных недостатков.

Самой активной поддержки заслуживает идея авторов о последовательности курсов от общего к частному. Авторы предлагают начать изучение географии не с «родного края», а с открытия перед ребенком «пестрого мира» нашей планеты, и лишь затем от класса и класса, «снижая высоту», опускать школьника на свою Большую, а затем и Малую Родину, но уже с умением видеть свой дом со стороны, среди других. Такой подход прозвучал впервые и заслуживают всяческой поддержки.

В то же время имеется два возражения. Прежде всего – это идея авторов сделать ядром географического образования страноведение и чрезмерное увлечение гуманитаризацией. В данном случае сказался «эффект маятника». Комплексному страноведению у нас действительно уделялось мало внимания. И авторы совершенно правы, что подняли этот вопрос. Но, подняв вопрос, они слишком «качнулись» в противоположную сторону.

Если В. С. Преображенский и Н. М. Сватков выступают за «научную географию» и принижают «страноведение», то В. Р. Крищюнас и С. В. Рогачев его идеализируют.

То же касается и «гуманизации» образования. Авторы не делают различия между «гуманизацией» и «гуманитаризацией». Говоря о гуманизации, они снова «качнулись» в сторону «гуманитаризации», передав изучение общих теоретических вопросов географии другим дисциплинам или факультативным занятиям и, наоборот, излишний акцент сделали на историю, этнографию, культурологию и т. д., что абсолютно недопустимо.

Можно спорить, в какой части курса изучать эти общие вопросы. Но то, что изучать их нужно, может быть, в более упрощенной форме, не вызывает сомнения. Такой приоритетный узкострановедческий подход может привести к тому, что «вместе с водой будет выплеснут и ребенок», т. е. курс можно гуманитаризировать до такой степени, что будет потеряна география.

Несмотря на отмеченные недостатки, концепция, предложенная научными сотрудниками МГУ, представляется достаточно продуктивной, в ней заложено много полезных идей.

Е) Концепция ученых Ростовского Университета В. Богучарского и З. Тимофеевой. Авторы исходят из того, что современные структуры географического образования несовершенны.

Они не разработали конкретной программы, соответствующей своей концепции, однако концептуальный подход абсолютно верен, и с большинством предложений авторов нельзя не согласиться. Ими разработана оригинальная структура курса, построенная по принципу «от общего – к частному»: в младших классах – изучение общего землеведения, затем интегральное изучение материков и стран, далее – интегральное изучение географии России. Заканчивается изучение географии общим курсом «Основы геоэкологии». Но принципов построения программы, подробного содержания курсов авторы не представили.

Ж) В 1998 г. была опубликована обновленная концепция школьного географического образования, разработанная академиком РАО В. П. Максаковским. Она является продолжением и развитием его идей, которые он высказал в своей концепции 1989 г.

Однако «развитие» его идей пошло со «знаком минус». Если в 1989 г. автор справедливо говорил о низком уровне географического образования и необходимости «революционных» изменений, то через 10 лет он пишет, что «география подверглась довольно существенному усовершенствованию», что она «обеспечивает формирование необходимой географической культуры учащихся, формирует политическую, экономическую, экологическую культуру» и т. д. Поэтому, – делает вывод автор, – «на первом этапе реформирования школьной географии (1998-2001гг.) всякие радикальные изменения противопоказаны». И только на втором этапе, т. е. через 4-6 лет, «изменения могут быть более радикальными». Такое «развитие» идей автора удивительно совпало с «развитием» реформирования всего среднего образования в России в целом, характерным для прошедшего десятилетия. Поэтому никаких новых идей концепция не содержит.

З) Концепция, разработанная авторским коллективом под руководством чл.-корр. РАО В. П. Дронова; научный руководитель концепции – академик РАО В. П. Максаковский.

Основываясь на идеях автора диссертации о том, что изменилась географическая наука, изменился мир и, следовательно, должна измениться школьная география, авторы концепции значительно изменили структуру и содержание географического образования. Структурный подход в отличие от предыдущего варианта концепции абсолютно верен: он основан на принципе «от общего к частному». География начинается в 6-м классе курсом «Мир географии». Это принципиально новый курс, основанный на предложениях автора диссертации проследить историю географических идей и открытий.

Заканчивается изучение географии в 10-м классе, где предполагается наличие 1-2 обязательных курсов и большое количество курсов по выбору.

Однако в Концепции не проработана тематика обязательных курсов, в том числе курса географии России, их цели и задачи; отсутствуют программы курсов. Данная концепция принципиально нового ничего не предлагает, но авторам удалось синтезировать наиболее ценные идеи и предложения, высказанные различными специалистами, в том числе и авторами других концепций.

Оценивая всю проделанную за последние 12-15 лет работу по подготовке концепции географического образования, можно сделать вывод, что в некоторых из них содержались довольно радикальные и позитивные элементы; ряд предложенных концепций были неприемлемыми; многие предложения носили поверхностный характер и не могут рассматриваться в качестве принципиально новых концептуальных моделей среднего географического образования.

Но все эти предложения постигла общая участь: они оказались невостребованными и остались на бумаге.

В лучших концепциях наиболее ценными элементами являются: гуманизация и экологизация школьного курса географии, усиление роли географической науки, усиление внимания пространственно-временным аспектам содержания географического курса, интеграция физической и социально-экономической географии, построение курса по принципу «от общего к частному», завершение географического образования общим географо-мировоззренческим курсом.

В четвертой главе диссертации рассматриваются новые научные подходы к содержанию среднего географического образования, предлагаемые автором.

В первом параграфе излагается научно-географическое обоснование создания новой концепции среднего географического образования.

За последние годы в стране было написано много хороших учебников по географии, разработано множество авторских программ. Но принципиально новаторских учебников и программ нет и быть не может, поскольку с одной стороны – государственной программы уже не существует, а с другой – ничего, кроме Базисного учебного плана и неутвержденных государственных стандартов федеральными органами образования не предложено. Соответственно, неясно, каково должно быть содержание образования, на что обращать первостепенное внимание, каковы принципы образования и, наконец, не имея концептуальных основ образования, невозможно составить и государственные стандарты.

В России отсутствует единая, законодательно утвержденная федеральная концепция, стратегии развития среднего географического образования, соответственно нет и обновленного содержания образования, коренным образом отличающегося от того, которое существует уже более полувека.

Содержание и структура предмета географии – это ядро его реформирования. В то же время именно содержание и структура являются центральной частью концепции образования. Поэтому реформирование образования в любой области знания нужно начинать с его концептуальных основ. Российские власти, к сожалению, идут иным путем: концептуальные основы области знания остаются на периферии реформаторского процесса. Хотя очевидно, что пока концепция образования не будет принята на федеральном уровне (Федеральным собранием или хотя бы Правительством, как это было во времена Н.Н.Баранского), никаких существенных сдвигов в реформировании образования не произойдет.

На протяжении многих десятилетий программа по географии в нашей стране в своей основе не менялась. Менялись акценты, усиливались экологическая, страноведческая, гуманистическая составляющие, много говорилось о сближении физической и экономической географий. Но суть от этого не менялась. Поэтому первостепенной задачей нужно считать разработку принципиально новой структуры и принципиально нового содержания среднего географического образования. В основе этих новаций должны быть гуманизация, гуманитаризация курса, а также его переориентация на современную географическую науку, на современные реалии мира и России.

Исходя из поставленных задач, представляется целесообразным сформулировать основные направления реформирования среднего географического образования.

Действующий курс географии нацеливает учеников на механическое запоминание очень многих элементов. Безусловно, знание географической номенклатуры в определенных пределах необходимо, но все образование необходимо строить не на принципе запоминания-воспроизведения, а на принципе логического мышления, на принципе увязывания тех или иных географических объектов с теми или иными проблемами или явлениями.

В основе содержания образования должно стоять изучение пространственно-временных закономерностей. Во второй главе нами рассмотрены те основные изменения в географической науке, которые произошли за последние десятилетия. Именно эти изменения и должны найти отражение в школьной географии. В первую очередь это касается глобализации, перехода многих стран в постиндустриальную фазу развития. Глобализация приводит к тому, что и в развитии России все большую роль играют закономерности постиндустриализма, в том числе, к сожалению, и неблагоприятные, как, например, углубляющаяся региональная дифференциация или растущая дифференциация доходов. В школьном курсе должны найти отражение изменение геополитического пространства, в том числе положения России, проблем территориального неравенства, геоэкологических проблем, включая проблему устойчивого развития и многие другие. В нынешних курсах совершенно не рассматривается глобальная тенденция изменения потребностей человека, роста избирательности к местам проживания и приложения труда, сдвига населения в районы с более благоприятными природно-климатическими условиями. По-прежнему в действующих программах основополагающее значение имеет противопоставление производственной и непроизводственной сфер, излишнее время уделяется вторичному сектору экономики, и совершенно недостаточное внимание – третичным и четвертичным видам деятельности, вся социально-экономическая география основана на изучении межотраслевых комплексов и в результате, по образному выражению В. С.Преображенского, становится все больше похожа на «инженерную географию».

Рассматривая пути «модернизации» курса экономической географии России автор одноименного курса В. П.Дронов, пространно рассуждая на разные темы, даже не упоминает о необходимости поворота содержания в сторону современных проблем географии России, прежде всего, проблем втягивания России в процессы глобализации и постиндустриализации. Между тем, как подчеркивает В. А.Шупер, «нам нужно учить молодежь лучше, чем на Западе». Россия вынуждена стать высокоразвитой индустриальной державой и параллельно создавать постиндустриальное общество в условиях колоссального регионального неравенства. Именно на это и нужно нацеливать молодежь с помощью географического образования.

Весь курс географии трудно усваиваем, растянут. В нем много сложных, иногда неоднозначных, узких, второстепенных для школьников вопросов. Очень многие из них не соответствуют возрастным особенностям детей. Например, в 6-м классе рассматривается по существу курс общего землеведения, который читается студентам-географам на первом курсе. Учащимся 12-13 лет крайне сложно объяснить географические координаты точки, происхождение горных пород, образование облачности, понятия абсолютной и относительной влажности (тем более, что курса физики в 6-м классе еще нет), географической оболочки. В 7-м классе школьникам с трудом даются темы тектоники литосферных плит, общей циркуляции атмосферы, а в 8-м – формирования почв, эпохи складчатости, в 9-м – подробное рассмотрение географии отдельных отраслей экономики России, технологические процессы в металлургии и т. д. Ряд тем целесообразно упростить (например, «общая циркуляция атмосферы»), ряд тем вообще изъять из программы (например, технологический процесс в черной металлургии), некоторые темы желательно давать в более позднем возрасте, как, например, весь курс общей физической географии.

Степи постепенно переходят в полупустыни, а последние сменяются безводными, знойными пустынями.

При слове «пустыня» в представлении возникает голое, лишенное растительности пространство, песчаные бугры, барханы, глинистые и каменистые поверхности.

Однако растительность есть и в пустынях.

Пустынный тип растительности — засухоустойчивые полукустарники и красиво цветущие ранней весной эфемеры и эфемериды (так принято называть однолетние или многолетние растения с коротким периодом развития).

Почвы здесь — сероземы.

Пустыни занимают огромные пространства в Северном полушарии.

В Евразии значительная часть равнин Туркмении и Узбекистана представляет собой пустыни. Огромное пространство Центральной Азии занято пустыней Гоби. В Северной Америке пустынь немного. Они расположены между 28 и 38° с. ш. и 105 и 120° з. д. Самая большая пустыня Северной Африки — Сахара. К востоку она переходит; в пустыни Аравии.

В Южном полушарии значительные площади занимают пустыни в Австралии. Небольшие пустыни имеются в южной части Африки и Южной Америке. Количество осадков в пустынях колеблется от 100 до 300 мм в год. Есть и такие пустыни, где дождей почти не бывает: в некоторых местах пустыни Атакама (Чили) выпадает в среднем только 5 мм осадков в год.

Растения пустыни очень хорошо приспособились к засухе. Листья у них мелкие, почти незаметные, в виде небольших чешуек или колючие и поэтому испаряют мало воды. Крупные весенние листья некоторых растений летом сменяются более мелкими. Если же пластинка листа сохраняется все лето, то отличается сильным опушением или покрывается восковым блестящим налетом. Такой лист хорошо отражает солнечные лучи, меньше нагревается и, следовательно, меньше испаряет влаги. Каждое растение по-своему приспосабливается к засухе. Кактус, например, накапливает в период дождей большое количество воды. Кактус карнегия гигантская в пустынях Северной Америки достигает 15 м высоты. В своих стеблях он «запасает» до 3 тыс. л воды. Количество воды составляет 96% веса растения.

Такие растения называются суккулентами. (По-латыни «суккулентус» — сочный.) К суккулентам относятся кактусы, агавы, юкки.

В поисках влаги растения пустыни развивают мощную корневую систему: подземная масса растения во много раз превышает надземную.

В Средней Азии большие площади занимают полынные пустыни. Тут произрастают различные виды полыни: полынь сероземная, белотравная и др. Они названы так потому, что сильно опушенные листья придают растению серовато-белый серебристый цвет.

В кустарниковых пустынях растет саксаул белый (кустарник, достигающий 2—3 метров высоты) и многочисленные виды джузгуна (жузгуна).

В Северной Америке некоторые типы пустынь напоминают среднеазиатские. Для них характерна черная полынь. Это небольшой полукустарник, до 120 см высоты, с глубокой корневой системой и седыми густо опушенными листьями. Весной и в начале лета пустыня похожа на парк из карликовых серебристых деревьев; Большую же часть года полукустарники стоят без листьев, и черные стволики полыни производят мрачное впечатление. Другое растение — лебеда (марь пучколистая) — образует в североамериканских пустынях большие серые «иодушки» от 15 до 60 см высотой.

Мексиканские нагорные пустыни покрыты различными видами кактусов. Многие из них стали у пас комнатными растениями. Мексиканские агавы и юкки встречаются в садах и парках Черноморского побережья Кавказа и Южного берега Крыма.

В Сахаре много эфемеров-одполетников и растений, приспособленных к сильному засолению почвы.

Богатая растительность развивается в оазисах Сахары. Там растут финиковые пальмы и акации. Неурожай фиников в оазисах так же страшен для населения, как неурожай хлеба в Европе. Финики — основная пища населения и домашних животных в оазисах. Ими кормят верблюдов, лошадей, собак. Стволы финиковой пальмы используются как строительный материал; листьями покрывают крыши; из жилок листьев и волокон коры изготовляют веревки, канаты, циновки.

Почва пустынь при орошении может дать высокий урожай самых различных культур.

К югу от тундры на многие сотни километров раскинулось зеленое море лесов. Это таежная зона. В России она тянется широкой полосой с запада на восток, в Западной Европе занимает Скандинавский п-ов, в Америке — Канаду и прилегающие к ней части США.

На севере растут главным образом хвойные леса, на юге — смешанные, хвойно-лиственные. В речных долинах и на равнинах лесной полосы много болот и лугов. Травянистые растения в хвойных лесах почти не находят себе приюта. Зато здесь пышно разрастаются различные мхи, полукустарники и травянистые тенелюбивые растения: черника, брусника, папоротник и др.

Почвы таежной зоны подзолистые. Так их называют потому, что они очень светлые, пепельно-серые, похожие на золу.

Отмершие части деревьев, кустарников и мхов под густым сомкнутым покровом леса разлагаются; при этом образуются органические кислоты, растворимые в воде. Они легко вымываются, а вместе с ними из почвы вымываются и полезные для растений вещества. Таким образом, в верхнем слое подзолистой почвы не накапливается ни перегноя, ни растворимых солей, поэтому он беден питательными веществами. Толщина, или мощность, этого слоя 20—30, а иногда и 35 см. Состоит он главным образом из тончайшей кварцевой пыли и кремнезема, чем и объясняется его светлый, пепельно-серый цвет. В подзолистой почве отсутствует комковатая структура: без перегноя и кальция она не может образоваться. Органические кислоты, которые образуются при разложении древесных и моховых остатков, делают почву кислой.

Эти природные свойства почвы неблагоприятны для развития культурных растений, и агротехника разработала ряд мер, в том числе известкование, которые улучшают подзолистые почвы для земледелия.

В таежной зоне Восточной Сибири широко распространена вечная мерзлота. Она залегает здесь несколько глубже, чем в тундре, и хотя она охлаждает почву, но не мешает развитию лесной растительности. Растения тайги приспосабливаются к мерзлоте: у деревьев развивается неглубоко проникающая в почву корневая система.

На юге лесной зоны тайга сменяется хвойно-лиственными лесами. Здесь на поверхность почвы проникает больше света, и в лесах появляются травянистые растения. Наиболее характерные из них кисличка, копытень, звездчатка.

Травянистые растения смешанных лесов обычно растут очень близко друг к другу и своими корнями образуют прочную дерновину. Отмирающие и перегнивающие части ее обогащают верхний слой почвы томным перегноем. Поэтому почвы здесь имеют сверху дерновый перегнойный слой буровато-серого цвета, а под ним — подзолистый.

Эти почвы называют дерново-подзолистыми. Они менее кислы, чем подзолистые почвы, и в верхнем, дерновом слое содержат питательные вещества.

Чем толще дерновый слой, тем тоньше подзолистый, и наоборот. В хорошо развитом дерновом слое может образоваться комковатая структура.

Дерново-подзолистые почвы по мощности дернового и подзолистого слоя делят на дерново-слабоподзолистые, – среднеподзолистые и – сильноподзолистые.

Слабоподзолистые почвы наиболее благоприятны для земледелия.

Для улучшения структуры, понижения кислотности и повышения урожайности подзолистых и дерново-подзолистых почв широко используют навоз и минеральные удобрения (известь и др.). С этой же целью зерновые и технические культуры чередуют в севообороте с многолетними травами — клевером и тимофеевкой.

На конверте путешественник написал: «Петербург. Императорское Русское Географическое общество», — и стал перечитывать свое письмо,

«…Я нигде еще не видел такой великолепной растительности. Поездка по стране, где на сотни верст нет гостиниц, так хорошо знакомит с нравами и обычаями страны, как не познакомит в целые годы там, где есть железные дороги и дилижансы… Мой погонщик мулов убежал, украв ружье, так что часть дороги пришлось самому возиться с мулом… Переезд по Гватемале был менее приятен, чем другие. На высоте 2000—3000 метров уж чувствуется холод, в особенности в дождливое время, когда мокнешь целый день. Печей и каминов тут не знают, невозможно высохнуть и согреться. Другое дело — в теплых низинах. Здесь остановиться на ночь — значит, получить место, чтобы повесить койку (у нас были веревочные, из Юкатана) — большей частью под навесом перед домом. Спать таким образом в тропическом климате — наслаждение…»

Путешественник быстро приписал на последнем листке: «Люди, с которыми приходится иметь дело, всегда обязательны и дают вам, что имеют, если вы сами вежливы с ними. Правда, они очень бедны, и приходится довольствоваться малым. Многие путешественники по этим странам жалуются на невозможность достать что-либо. Я объясняю это тем, что испанские и мексиканские чиновники забирали все даром у индейцев. Но придорожное население умеет отличать людей Замечательна естественная грация и достоинство этого цветного населения. Здесь более равенства, чем в Соединенных Штатах».

Через сколько месяцев дойдет это письмо из глухой гватемальской деревни до Петербурга? Его повезут на мулах до ближайшего городка, там оно будет дожидаться оказии в порт. А потом через Карибское море, через всю Атлантику, через Европу… Путешественник улыбнулся, подумав, что, когда почтальон принесет его письмо секретарю Русского Географического общества, сам он может быть, уже доберется от Панамского перешейка до мыса Горн.

Человек, написавший это письмо, был Александр Иванович Воейков, один из самых замечательных русских географов XIX и начала XX века, основоположник русской научной климатологии.

Задумав большой труд о географических причинах различий климата, Воейков не только перечитал все книги по этому вопросу, не только побывал на многих метеорологических станциях Европы, но и отправился в путешествие по далеким странам. Вот почему мы находим его летом 1874 года в маленькой гватемальской деревне, затерявшейся среди тропических лесов.

Около пяти лет — с 1872 по 1877 год — продолжалось это путешествие.

Набережная Нового Орлеана. (С гравюры ХIХ века.)

Сперва Воейков переплыл Атлантический океан и высадился в Нью-Йорке. Повидавшись с некоторыми американскими учеными и побывав на метеорологических станциях в Бостоне и Вашингтоне, он поспешил в глубь страны. Большие американские города с их шумом раздражали его. И вот он мчится через Алпалачские горы по долине реки Огайо, по просторам еще мало заселенных прерий. Он специально останавливается в городе Сан-Луисе, чтобы посмотреть на Миссисипи. Часами сидит Воейков на берегу и неотрывно глядит, как величаво катит свои мутные воды самая большая река мира. Здесь, около Сан-Луиса, в Миссисипи впадает ее главный приток – Миссури. Необозрима водная гладь. Это целое царство воды. Из Сан-Луиса Воейков отправляется в Новый Орлеан на берегу Мексиканского залива, затем странствует по засушливым юго-западным штатам — Техасу, Аризоне, Оклахоме и, наконец, добирается до Скалистых гор. Словно огромным ножом врезан в землю глубочайший каньон реки Колорадо; на обрывах сухих плато ясно видны ровные красноватые горизонтальные слои… память о далеком геологическом прошлом. На огромные пространства раскинулись пустыни. Здесь растут только кактусы. Как хорошо приспособились эти растения к суровому климату пустынь: их мясистые листья — настоящие кладовые влаги, а их соки имеют такой состав, что не замерзают зимой! И как умно «защищаются» кактусы своими колючками от животных, которые были бы не прочь полакомиться ими!

Кактус-свечевик растет в Аризонской пустыне.

Путь ученого лежит к северу. Воейков добирается до городка Виннипег в западно-канадской провинции Мани тоба. Это была еще почти совсем не колонизованная местность. Вместе с несколькими канадскими фермерами-новоселами Воейков нанимает большой фургон и отправляется в степь: фермеры – подыскивать для себя участки, а Воейков — поближе познакомиться с природой края, напоминавшего ему черноземные степи нашей Южной Сибири.

«Степи Манитобы представляли в то время необозримое мире трав, — вспоминал позже Воейков. — Обработанных земель было так мало, что их можно было сравнить с небольшими островами».

Попадались маленькие клочки земли, обрабатываемые индейцами племени сиу. Хотя кругом пустовало много земель, бельку колонизаторы заставляли бедняков индейцев платить за эти клочки арендную плату. Бизонов, которые еще недавно паслись здесь огромными стадами, уже почти не было – их перебили колонисты.

Нью-Йорк. (С гравюры XIX века.)

Но Вонйков наблюдает не только природу – его волнуют и люди, он задумывается над их жизненным укладом. Нигде на деле нет пресловутой американской свободы. «Фермеры являются работниками железных дорог», — пишет Воейков. Благодаря своеобразию высоких желез-подорожных тарифов «все, что они продают, — дешево, а что покупают — дорого». Воейков убедился в бесправии негров воочию увидел последствия векового рабовладельчества. На юге «климат благодатный, но хозяйство хуже, чем где бы то ни было… Почему же? Потому, что человек плох. Рабство оставило следы не только у негров, но и у белых». Воейков описывает, как в засушливых западных штатах предприниматели для спекуляции захватывают водные источники: «Владея водой, они становились хозяевами положения, лишали воды владельцев земли ниже по реке или вымогали большую плату за пропуск воды».

Капитализм, особенно такой хищнический, как американский, неизбежно приводит к обнищанию народа; капиталистам часто оказывается выгоднее сжечь или выбросить в море урожай, чем отдать его голодным людям. Воейков прочитал в американских газетах, что в штатах Айова, Канзас и Небраска хозяева жгут кукурузу.

«Так как американские газеты, выражаясь мягко, не отличались правдивостью,- записывал он,- я считал это известие обыкновенной газетной уткой, но впоследствии собрал сведения на местах, и оно оказалось совершенно верным».

Шел сентябрь. План у Воейкова был очень обширный. Чтобы выполнить его, надо было вернуться па побережье Атлантического океана, а оттуда отправиться в тропические страны Америки.

Воейков сел на пароход, проплыл по Верхнему озеру в озеро Гурон, побывал на озере Мичиган в Чикаго. Отсюда можно было ехать в Нью-Йорк по железной дороге, но озера были интересны, да к тому же Воейкову хотелось побывать и в восточных провинциях Канады. Через озера Гурон, Эри и Онтарио он добрался до Монреаля и Квебека и уже отсюда вернулся в Соединенные Штаты. Во всех городах он посещал метеорологические станции, собирал сведения по климату. Разумеется, в течение всего пути он и сам производил наблюдения.

Из Нью-Йорка Воейков отправился пароходом на полуостров Юкатан. Здесь он совершает экскурсии в глубь страны, посещает развалины старинных индейских поселений, затем, переплыв Мексиканский залив, перебирается в Мексику.

Мексика — страна климатических контрастов. В низинах и у морских берегов жарко и влажно. Здесь на расчищенных участках тропического леса разводят ананасы и бананы, на склонах гор — плантации кофе. Но, когда путешественник поднялся на Мексиканское плоскогорье, он словно попал в другой мир. Прозрачный воздух был чист и прохладен, растительность бедна — колючие кустарники, кактусы да агавы. Над сухой, каменистой равниной поднимаются вершины горных хребтов; они отгораживают всю внутреннюю часть плоскогорья от обоих океанов; еще выше — отдельные конусы вулканов. Особенно великолепен покрытый снегом Орисаба.

Проехав верхом по внутренним областям Южной Мексики, Воейков через Теуантепекский перешеек направился в Гватемалу. Более 1000 километров пришлось ему проехать верхом на лошади.

Рыбаки на озере Титикака. (С фотографии.)

Перевалив последнюю горную цепь, Воейков выходит к величайшему океану мира. Как влияет эта огромная масса воды на климат? Как сменяются здесь — на стыке водных просторов и высоких Кордильерских гор — летние и зимние ветры? Как сказывается холодное течение, идущее из вод Антарктики вдоль побережья Южной Америки? Чтобы разобраться во всех этих вопросах, у Воейкова намечен грандиозный маршрут — он решает обогнуть всю Южную Америку.

Из Гватемалы он перебирается морем в Панаму и здесь садится на пароход, идущий в Перу. Из перуанского порта Кальяо он проезжает в столицу страны Лиму. Отсюда Воейков не раз отправляется путешествовать в Кордильеры, затем переезжает в Чили и снова углубляется в Кордильеры. Он выходит к большому горному озеру Титикака. Крохотный допотопный пароходик курсирует по озеру; Воейков садится на него, осматривает берега Титикаки, а затем опять совершает экскурсии по горам. Горные поселения в этой местности — в числе самых высокогорных в мире. Их жители привыкли к низкому давлению и редко спускаются к морю. Только большая выносливость позволяла Воейкову путешествовать в местах со столь разреженным воздухом. Хотя Воейков находился у самого экватора, ночи были пронзительно холодны.

Еще несколько подобных путешествий проделал Воейков, огибая Южную Америку. Он убедился, что берега материка значительно более прохладны, чем «полагалось» бы согласно широте.

Лодка индейских рыбаков на горном озере Титикака сделанная из камыша.

Деревня на одном из притоков Амазонки. (С фотографии.)

Воейков дал этому объяснение: холодное течение, идущее с юга, играет роль охладителя. Ветры дуют здесь большей частью с суши и отгоняют от берега нагретую солнцем воду поверхности океана; ее место занимает поднимающаяся из глубины холодная вода. Осадков на горных берегах Южной Америки выпадает мало. Здесь, совсем рядом с океаном, есть даже пустыни. Воейков разъяснил, что все дело в том, что суша нагрета тут больше, чем поверхность моря.

Через Магелланов пролив путешественник выше! в Атлантический океан, побывал в Аргентине, в столице Бразилии — Рио-де-Жанейро. Сев в устье Амазонки на речной пароход, Воейков отправился в глубь Бразилии. Тропические леса Амазонки — самые роскошные на земле. Амазонка, разбитая на множество протоков, каждый из которых равен большой реке, течет среди топких островов. Они заросли деревьями, увитыми лианами. Войдешь под этот зеленый свод — и сразу попадаешь во влажный жаркий полумрак.

Однако путешествие по Амазонке пришлось прервать. Желтая лихорадка — серьезная болезнь, и даже такой выносливый и многоопытный путешественник, как Воейков, должен был смириться перед ней и повернуть обратно.

Чтобы оправиться и окрепнуть, надо было переменить климат.

Больной Воейков хочет сесть на пароход и уехать из Бразилии. Но американские капитаны опасаются брать пассажиров из мест, где царит эпидемия. Тогда Воейков садится на парусник. Измученный, лежит он в каюте, всеми силами стараясь одолеть болезнь. В районе экватора парусник попадает в штиль, и переход занимает целый месяц.

В мае 1875 года Воейков возвращается в Петербург.

Гималаи. (С фотографии.)

Но недолго пробыл он дома. Через несколько месяцев он уже едет в новое большое путешествие. Теперь он хочет посетить различные в климатическом отношении страны Восточного полушария: Индию, Яву, Японию.

В ноябре 1875 года Воейков высадился в Индии. Он направился прежде всего к подножиям Гималаев. Хотя уже был декабрь, погода стояла великолепная. От города Дарджнлинга, куда приехал Воейков, до ближайших снеговых вершин более 40 километров, но воздух здесь так прозрачен, что кажется, будто горы возвышаются прямо над городом. Зато лежащая ниже равнина словно покрыта синеватой мглой. В деревнях Индии топят кизяком, он сильно дымит, Утром и вечером, когда индийцы приготовляют себе пишу, дымная пелена заметно сгущается над населенной равниной.

Воейков изучал изменение горной растительности в зависимости от высоты. Внизу преобладали заросли тропических растений, на высоте самого Дарджилинга росли вечнозеленые дубы, а выше начиналась горная флора. Воейков отметил, что горы влияют на географию растительности и потому, что они «перераспределяют» влагу, приносимую ветром с океана. Там, где горы служат «стеной», не пропускающей влагу, как в Кашмире, растительность скудна; на склонах же, обращенных к морю, выпадают обильные дожди, и поэтому они покрыты пышной растительностью.

Воейков побывал на Ганге, в городе Дели и оттуда вернулся в Бомбей, объехав таким образом северную, наиболее заселенную часть страны морем. Он направился на юг Индостана и путешествовал по тропическим лесам.

Природа Индии и ее народ очень понравились Воейкову, и даже много лет спустя он очень тепло отзывался об этой стране. Горячее возмущение русского ученого вызывало отношение англичан-поработителей к индийцам.

«Европейцы в Индии… — писал он, — привыкли обращаться с туземцами крайне бесцеремонно… Заурядный англичанин в Индии даже не может себе представить, чтобы туземец мог занимать административную должность, а тем более быть офицером». В Индии «англичане довели систему выбирания денег из народа до высшего совершенства… Население Индии в огромном большинстве сельское, и даже в обычные годы живет очень бедно. Всякий же неурожай сопровождается голодом».

Рассказывая об одной из таких голодовок, Воейков возмущенно спрашивал: «Сделало ли английское правительство все, чтобы смягчить последствия постигшего Индию неурожая?.. А не нужно забывать, что Индия платит значительную дань Англии».

Воейков напоминал, что, помимо этого, очень велики «расходы, которые Индия несет на пенсии чиновников (английских), на закупку продовольствия для армии (то есть на содержание собственных поработителей), на железные дороги, — словом, на расходы, которые являются следствием владычества англичан».

Как географ, Воейков сразу подметил, какое огромное значение имело бы для Индии искусственное орошение. Он писал, что оросительные каналы гораздо нужнее голодающему индийскому населению, чем железные дороги, которые «стоили очень дорого и принесли сравнительно мало пользы» пользу они принесли только англичанам, укрепившим благодаря этим дорогам свое военное владычество.

Из Индии Воейков перебрался на Цейлон, а затем на Яву.

Индонезийская крестьянка несет домой с поли снопы риса.

Здесь ученый пробыл полтора месяца. Он внимательно изучил знаменитый ботанический сад Бейтензорг, побывал с городе Батавии, где жил голландский генерал-губернатор, — ведь Ява была в то время голландской колонией, — объездил западную часть острова.

Хотя Ява довольно гориста, это одна из самых густонаселенных стран земного шара. Яванцы возделывают рис, сахарный тростник, кофейное дерево, чайный куст. На чайных плантациях здесь собирают до восьми урожаев в год. В Китае и Японии только три раза удается собирать чайный лист. На кофейных деревьях Воейков видел одновременно и цветы, которые появляются тут в течение всего года, и зрелые плоды, и созревающие. Он насчитал до 100 видов плодовых деревьев.

Но Воейков отмечает, что, несмотря на благодатную природу, яванцы живут бедно. Богатства острова достаются колониальным «владыкам» — голландцам, которые заставляют местных жителей работать на себя. Воейков записал, что кофе — главный продукт вывоза — «туземцы обязаны возделывать и продавать правительству по цене ниже рыночной».

В июле 1876 года Воейков прибыл в Японию.

Европейцам в Японии тогда разрешалось жить только в семи портовых городах; Воейков же хотел, по своему обыкновению, как следует попутешествовать по этой, тогда еще очень малоизвестной стране. Чтобы получить на это разрешение, он прибегнул к помощи русского посла в Токио. И вот, наконец, у него в руках долгожданный паспорт.

Почти полгода провел Воейков в Японии.

Семь раз он пересек самый большой из Японских островов Хонсю, начав с севера и продвигаясь все дальше и дальше к югу. Все время производил он метеорологические наблюдения, определял высоту перевалов и гор, что позволило значительно уточнить физическую карту Японии. Но, конечно, собственных наблюдений было недостаточно, а метеорологических станций в Японии почти не было. Чтобы получить ясное представление о климате Японских островов, Воейков обращает внимание на косвенные признаки и прежде всего на то как распространены те или иные виды растений. Ведь растительность — лучший показатель климата.

Первые плантации чая Впейкпв встретил у городи Акита, около 40 градуса северной широты. Это было настоящее открытие. Европейские ученые в то время считали, что чайный куп настолько нежен, что может расти лишь много южнее. Воейков заметил, что хорошо растут здесь те породы чая, которые разводятся уже давно; а кусты, недавно привезенные с юга, сначала росли хуже. Значит, чайный куст можно акклиматизировал ь. Кто знает, может быть, уже там, в Японии, Воейков задумался над возможностями разведения чая у нас на Кавказе? Пройдет много лет, и он окажется инициатором создания первых чайных плантаций под Батуми.

На чайных плантациях в Японии. (С фотографии.)

По дороге в Сендай Воейкову стала попадаться более южная растительность, в частности бамбук. Воейков писал, что это «одна из самых необходимых принадлежностей хозяйства японцев. Из него делают изгороди, стены холодных строений, разную домашнюю утварь, водопроводные трубы и т. д.». Воейков отмечает, что, начиная с 37 градуса северной широты можно получить с одних и тех же полей один урожай риса и другой — пшеницы или ячменя».

Зоркий глаз Воейкова позволял ему по одному какому-нибудь признаку сразу составить правильное представление о климате и условиях хозяйства. Так, например, Воейков записал, что влажность некоторых местностей на севере Японии «доказывается тем. что папоротники растут здесь без тени, и, несмотря на то что во время моего проезда стояли сильные жары, незаметно было, чтобы они страдали от засухи. Эта сырость, конечно, поддерживается… и испарением воды с поверхности рисовых полей. В самое жаркое время года, от июня до сентября, они находятся постоянно под водой». Сколько надо иметь географической наблюдательности, чтобы связать встреченные по дороге папоротники с таким широким кругом явлений!

Долго любовался Воейков Сендайским заливом с целой сотней островов, большей частью заросших соснами и вечнозелеными растениями, в которых утопают красивые храмы.

Всего по Японии Воейков проехал верхом, в лодке, на рикше и прошел пешком более 3500 километров, побывал в сотнях деревень и в больших городах — Иокогаме, Нагасаки, Токио. Железных дорог в то время в Японии еще почти не было.

«Нельзя сказать, чтобы пути сообщения в Японии были удобны,— замечает он Европейского комфорта, разумеется, нельзя ожидать. Мебели никакой нет: приходится сидеть на циновках на полу». Именно поэтому, «входя в дом, японцы всегда снимают обувь, и иностранцы, если не хотят оскорбить своих хозяев, должны поступать таким же образом. Несоблюдением таких мелочей иностранцы, особенно англичане, часто раздражают японцев».

Воейков писал, что англичане и американцы часто прибегают даже «к всякого рода кулачной расправе» с простыми японцами. Ученый уважал, обычаи и традиции народа и поэтому беспрепятственно ездил всюду без оружия и без всякой охраны, свободно останавливался в домах японских крестьян. Свое путешествие он закончил на острове Кюсю. Из Японии Воейков уехал на русском пароходе «Батрак». В январе 1877 года, обогнув всю Азию и проехав через Суэцкий канал, он вернулся в Петербург.

Два больших путешествия Воейкова — пятилетнее по Западному полушарию и почти двухлетнее по Восточному — дали ему громадный географический материал. Он составил замечательные описания посещенных им стран, подготовил многие специальные исследования, а также написал большую обобщающую книгу — «Климаты земного шара». Эта книга вышла в свет в 1884 году и сразу же получила высшую награду Русского Географического общества — золотую медаль. Книга сохраняет свое научное значение и до сих пор.

Воейков был ученым с мировым именем. Ни в одном стране не было климатолога, имевшего такой высокий авторитет. Уверенно выступал он на международной научной арене.

В течение своей долгой жизни Воейков не уставал писать о возможности и необходимости вмешательства человека в климатические процессы: о борьбе с суховеями, о лесозащитных посадках на полях, о снегозадержании, об устройстве запруд и водохранилищ. Сколько проблем преобразования природы России поставил он! Тут и закрепление

Японский крестьянин в дождевом плаще из соломы.

Обложка первого издания книги А. И. Воейкова «Климаты земного шара».

песков в пустынях растительностью, и вопросы орошения Средней Азии и осушения Полесья, и соединение Черного и Каспийского морей, и освоение Севера.

Воейков требовал научного подхода к разрешению проблемы переселения, перехода к улучшенным приемам обработки почвы, он ставил вопросы железнодорожного строительства и использования водной энергии, ратовал за развитие и широкое использование с агрономическими целями сети метеорологических станций, организовывал борьбу с ростом оврагов…

Трудно перечислить все практические задачи, которые выдвинул и о которых с глубокой верой в творческие силы русского народа писал Воейков. Волго-Дон, орошение районов Маныча и нижней Куры, железная дорога Чарджоу — Кунград, Ангар острой… Когда листаешь страницы его работ, растет чувство гордости за советский народ, который под руководством Коммунистической партии успешно осуществляет в области преобразования географии родины то, о чем Воейков при царизме мог только мечтать.

До 2000 научных работ написал Воейков.

Почти каждая из проблем, за которую брался ученый, обозначала новое путешествие. Воейков изъездил всю Россию, побывал в Поволжье, на Украине, на Урале, в Бессарабии и в Прибалтике, в Полесье и в Крыму и много раз на Кавказе (здесь он, между прочим, очень много сделал для введения культуры чая и цитрусовых и помог созданию нескольких новых курортов).

В 1912 году Воейкову удалось осуществить свою заветную мечту — совершить большое путешествие по Средней Азии. Ему в это время было уже 70 лет, но он не побоялся ни далекого переезда, ни страшной жары (путешествовать предстояло летом), ни дорожных неудобств.

Из Астрахани он перебрался морем в Красноводск и отсюда отправился по железной дороге в глубь Туркмении. Великий ученый пользовался такой известностью, что железнодорожное начальство предложило ему отдельный вагон. Воейков поблагодарил за вагон и попросил, чтобы ему разрешили отцеплять его там, где это будет нужно, — он знал, что настоящее путешествие начинается лишь там, где кончается железная дорога.

Где только не останавливал свой вагон Воейков! Вот интересные заросли саксаула; вот пески угрожают засыпать железнодорожное полотно; а вот на каком-нибудь небольшом разъезде он находит старожила — знатока края — и долго расспрашивает его. Часто Воейков совершал поездки в сторону от железной дороги — то в горы, то в глубь одного из оазисов.

Знакомство с природой Средней Азии убедило его в том, что здесь есть богатейшие возможности для развития хлопководства и садоводства; для этого необходимо создать оросительные системы.

Доехав до Самарканда, Воейков вовсе бросил свой вагон и на лошадях отправился через горы на юг. В горах. зной был не так силен. Впрочем, сухой среднеазиатский зной переносить было много легче, чем хорошо знакомый Воейкову влажный жар тропических стран, напоминающий парную баню.

Проехав около 400 километров, Воейков добрался до города Термеза на афганской границе. Это — самое жаркое место нашей страны и одно из самых жарких мест на земном шаре. Термез стоит на берегу Аму-Дарьи. Аму-Дарья «не только самая большая река Туркестана, но и самая мутная, — писал Воейков. _ Как только ослабляется течение, значительная часть осадков отлагается, а так как в арыках (проведенных из реки) течение слабее, чем в реке, то в них эти осадки происходят постоянно. Их обязательно чистят раз в год, иногда даже два раза. На их берегах целые холмы песку и ила».

По Аму-Дарье Воейков спустился почти до ее устья и совершил ряд поездок по Хорезмскому оазису, добравшись даже до Хивы, на краю пустыни.

Воейков во время поездок по Ферганской долине.

Проникнув за массивные стены, окружавшие хивинскую столицу, Воейков осматривал старинные минареты, покрытые глазурью, наблюдал пеструю жизнь восточного базара с лавками ремесленников — горшечников, оружейников, тюбетеечников. Средневековый быт Хивы сильно отличался от жизни городов Средней Азии, где уже установилась русская власть. В этих городах русскими инженерами и рабочими были построены железные дороги, регулярно работали почта и телеграф, русские купцы охотно покупали хлопок, и дехкане увеличивали его посевы. Конечно, наживались на развитии хозяйства лишь русские купцы и заводчики, чиновники да местные ростовщики, а дехкане оставались бедными; но все же приход русских во многом способствовал прогрессу в развитии Средней Азии. Это было особенно ясно при взгляде на Хиву, город древних традиций, в котором царили восточный деспотизм и полный произвол ханов.

Природа и здесь была благоприятна для развития хозяйства, особенно для хлопководства. Только бы провести воду на поля! Но искусственное орошение в Хорезмском оазисе, на землях ханства, было совсем допотопным.

«Так как уровень воды каналов здесь невысок,— писал Воейков, — то вода не попадает на поля. Ее приходится качать так называемыми чигирями. Работа эта исполняется верблюдами, и характерный скрип чигирей преследует посетителей оазиса и днем и ночью. Обыкновенно верблюды ходят в три смены, по восьми часов каждая. Мальчик приводит верблюда, запрягает его и пускает в ход, завязывая ему глаза. Верблюд воображает себя в пустыне, идет медленным шагом все положенное ему время».

Полгода провел Воейков в Средней Азии. Он видел и песчаные барханы Кара-Кумов, и горы Зеравшанского и Алайского хребтов, и сухие пастбища, и густонаселенные оазисы, где живительная вода, горячее солнце и упорный труд дехкан творили чудеса. Урожаи хлопка в Туркестане были высоки, но Воейков видел, что они могут быть намного увеличены. Старый ученый, всю жизнь работавший в условиях царской России, не до конца понимал, что достигнуть расцвета Средней Азии можно, лишь изменив общественный строй.

«Возможно ли создать обширные богатые оазисы там. где теперь пустыня или очень сухие степи, годные только для скотоводства?— спрашивал великий климатолог и отвечал: —

Эта возможность существует, и притом в очень широких размерах».

Научные результаты изучения Воейковым Средней Азии были очень велики. Воейков доказал, что почти все воды, стекающие с среднеазиатских гор в реки Аму-Дарью и Сыр-Дарью а затем в Аральское море, могут и должны быть использованы на орошение. Не беда, если при этом уменьшится количество воды в Аральском море. Воейков писал:

«Зачем давать воде испаряться с поверхности Арала или другого озера без того, чтобы она ранее совершила полезную работу, содействуя росту растений, нужных для человека? Человек, живущий в сухих и теплых странах, где воды мало и она полезна, должен достигнуть того, чтобы испарялась вода лишь с поверхности листьев» (то есть, дав вырасти хлопку и другим культурам).

«Управляя водой в больших размерах, человек до некоторой степени управляет и климатом, — утверждал Воейков. — Когда мы заберем для орошения воду, стекающую сейчас бесполезно в Арал, она будет испаряться уже не над его поверхностью, а юго-западнее, над орошенными ею полями».

Свои мысли о преобразовании природы Средней Азии Воейков заключал так: «Все это, конечно, если и будет, то очень нескоро, но не мешает, однако, наметить пути для будущего».

Полугодовая поездка по Средней Азии была большим последним путешествием Воейкова. Через три года, в январе 1916 года, великий географ скончался.

Александр Иванович Воейков — слава русской науки. Мы гордимся тем, что, исследовав чуть ли не весь земной шар он открыл многие важные географические законы, определяющие не только климатические особенности различных местностей, но и другие черты географической среды, в которой живут и трудятся люди. Но еще дороже нам горячий патриотизм Воейкова и его вера в созидательные силы человеческого труда. Идеи Воейкова о преобразовании природы были в условиях царской России лишь мечтой: но в наши дни советские люди, строящие коммунизм, находят в его книгах много замечательных мыслей и предложений, и эти книги помогают им переделывать природу нашей родины.

Все элементы погоды — давление атмосферы, температуру, влажность, облачность, ветер — синоптик * наносит на карту около каждого пункта наблюдения в строго определенном порядке, чтобы потом можно было легко «прочитать» погоду. Метеорологическая станция на карте обозначается маленьким кружком. Стрелка указывает направление ветра (стрелка как бы летит по ветру). На рисунке (см.

стр. 146) направление ветра — юго-западное. Оперение на стрелке — это сила ветра в баллах. Один балл соответствует скорости ветра примерно 2 м/сек. На рисунке один штрих у стрелки длинный и один—короткий; это означает, что сила ветра равна трем баллам. Четверть кружка зачернена; значит, четверть неба покрыта облаками. Значок под кружком говорит о форме облаков—кучевые, высотой 1000 м.

Слева от кружка показана температура воздуха (+16°). Цифра 127 справа показывает давление атмосферы в миллибарах. Цифра дается сокращенно, полностью будет 1012,7 мб. Сокращенно пишут потому, что первые две цифры есть у всех показаний, и они будут лишь пестрить на карте. Метеорологи условились их не писать, а также не отделять запятой и десятые доли.

Всем, кто знает об этом, понятно, что цифра 127 означает 1012,7 мб. Нормальное давление в 760 мм равно 1013,2 мб. В нашем примере давление ниже нормы.

Но вот все сведения нанесены на карту. Теперь в них надо разобраться. Для этого на карте проводятся изобары— линии, соединяющие места с одинаковым давлением. Затем выделяются области с туманами, дождями и снегопадами, и, наконец, разграничиваются воздушные массы. В таком виде карта закончена и называется рабочей синоптической картой.

По таким картам синоптики составляют прогнозы погоды.

Надо много метеорологических станций, чтобы получить все необходимые данные для прогноза.